Мишель Уэльбек. Платформа

Странно ощущать, что жизнь твоя вдруг полностью меняется: сидишь, ничего особенного не делаешь и чувствуешь, как всё переворачивается вверх дном.

Жизнь — медленное приближение к неподвижности...

Сексуальное влечение у людей, которые любят друг друга, — это одно; сексуальность у тех, кто не любит, — это другое. Когда человек не может слиться с другим, ему остаются страдания и жестокость.

Если у мужчины нет пороков, думала она, очень трудно угадать, что доставит ему удовольствие.

Человеческие отношения не так сложны, как их расписывают: бывают ситуации неразрешимые, а вот чтоб действительно сложные — это редко.

... хоть на больничной койке, хоть на смертном одре — человек вынужден постоянно ломать комедию.

Мы много за­нимались любовью, а это, как известно, успокаивает: все прочее кажет­ся менее значимым.

Сам я не был счастлив, но счастье ценил высоко и всё ещё мечтал о нём.

Человек в состоянии оценить себя лишь по отношению к другому. Оттого и общение становится невыносимым.

В жизни, понятно, всякое случается, нас подстерегает множество проблем, старость, смерть — все так. Однако, вспоминая эти несколько месяцев, могу засвидетельствовать: счастье существует.

Он был достаточно молод, красив и богат; всё это, оказывается, не помогает жить, констатировал я с изумлением, зато, по крайней мере, привлекает внимание.

Неправильно думать, будто каждый человек уникален и неповторим; я, например, не видел в себе никаких следов этой самой уникальности. Люди в большинстве случаев напрасно придают такое значение индивидуальным судьбам и характерам. Утверждение, что человеческая личность уникальна, не что иное как возвышенный вздор. О своей жизни помнишь немногим более, чем о некогда прочитанном романе, пишет где-то Шопенгауэр. Так оно и есть: немногим более.