Мир лежал у её ног, расстилаясь знакомым пространством собственной квартиры, раздвигая, точно театральный занавес, темные винные шторы ее окна, впуская в дом декорации звездного неба, звуки засыпающего города, сырые запахи ноябрьского ветра… И она режиссировала этот мир, мир своей жизни – неумелый режиссер, уже понимающий, что сам играет в замысленной кем-то пьесе, – и ничто не случайно, ничто не экспромт в этой странной игре, которую люди привыкли называть судьбою.