Ольга Громыко. Капкан для некроманта

Видишь ли, чтобы греться у семейного очага, надо постоянно подбрасывать в него дрова. А большинство мужчин, увы, считают, что достаточно единожды разжечь пламя – и дело сделано, оно будет пылать вечно. Но пища нужна всем – и человеку, и огню, и любви.

Добро... должно быть страшным... Чтобы зло боялось.

Пища нужна всем — и человеку, и огню, и любви. Так что, можно сказать, наш брак загнулся от голода.

Мужская логика была проста и безупречна: порученный ему ребенок, одна штука, возвращен матери живым — чего еще хочет от него эта странная женщина?

Мы прожили вместе семь лет… Мы любили друг друга — целых три года, и уважали еще два...

Троллий народный инструмент напоминал обрубленное весло с четырьмя струнами и назывался «бздынн». Примерно такие звуки он и издавал.

Дурное дело не только нехитрое, но и заразное.

Может, с религиозной точки зрения и правильнее предотвращать зло, но с житейской — наказывать его куда интереснее!

Все было так прекрасно, что я начала уже тревожиться: чем мне придется рассчитываться с судьбой за столь щедрый кредит?..

— Магистр Шаккарский, а к вам можно будет на пересдачу прийти? — подскочил к Вересу темноволосый парнишка лет пятнадцати.
— Так ведь до зачета еще две недели, — удивился колдун.
— Это я так, на всякий случай, — туманно пояснил адепт. — А сколько раз пересдавать можно?
— А ты учить «на всякий случай» не пробовал? — ехидно поинтересовалась я.
Адепт озадаченно поскреб в затылке. Видимо, этот способ сдачи зачетов был ему в новинку.

Верес легонько подергал меня за косу.
Я сердито мотнула головой, отбирая косу.
— Ведешь себя как мальчишка! Ты бы еще меня торбой со свитками по голове огрел.
— Обстановка располагает, — благодушно согласился Верес, на ходу привлекая меня к себе и целуя в краешек губ. — Так взрослее?
— Ну-у... уже лучше, — смягчилась я. — Для шестнадцатилетнего сгодится. А что-нибудь еще постарше в запасе есть?
Колдун с невозмутимым лицом достал из воздуха кружку, в которой плескалось что-то прозрачное, и предложил мне.
— Это чего? — не поняла я.
— Вода. Которую есть кому в старости подать. Что? Уже многовато?

Я с нервным смешком вытащила из распотрошенного Катиссой пучка еще одну морковку, магичка взяла третью. От побагровевшей торговки донеслось нечто вроде сдавленного кваканья – видимо, это подала голос душившая ее жаба.

Вот уж точно: в любом дерьме можно найти светлую сторону

— Этот шыгабр вонючий мне полголовы снес!
— Пустяки, ты все равно ею не пользовалась.

Душераздирающий, с подвыванием стон сменился протяжным всхлипом, преисполненным страдания. За закрытой дверью и задёрнутыми занавесками неприметного домишки в глухом переулке безжалостно истязали человека, причем за его же деньги. На дверной ручке висела табличка с надписью «Обождите», но ко мне, разумеется, это не относилось.
- Кричите, кричите, не отвлекайтесь, — вежливо сказала я, проходя мимо удобного, но исключительно непритягательного кресла.
Клиент смутился и замолчал, лекарь же счёл мой приход прекрасным поводом сделать перерыв и сменить инструмент.

Школа Чародеев, Пифий и Травниц находилась на краю города (на официальных картах ее рисовали даже чуть сбоку — видимо, чтобы не пугать гостей столицы раньше времени). Из-за высокой каменной ограды торчало несколько шпилей, над одним из которых светился здоровенный белый шар, на другом висел белорский флаг, а на третьем — привольно развевающиеся штаны, символизирующие торжество магии над здравым смыслом адептов.