Считается только то, что ты делаешь. А говорить можно все, что угодно.

Еще один длинный день, когда каждый миг кажется бесконечным, но не успеешь и глазом моргнуть, как уже поздний вечер, и наоборот — секунды летят, как безумные, а день тянется, тянется и никак не кончается.

Жить, сознавая, какой ты мудак — это само по себе неприятно, но жить, сознавая, какой ты мудак, и при этом еще понимать, что сие прискорбное обстоятельство, в сущности, никого не волнует — это совсем уже грустно.

Думать — вообще занимательно. Это как хобби, которое поглощает тебя целиком, но тут надо уметь себя сдерживать, иначе ты очень рискуешь до смерти всем надоесть и пропустить самое интересное.

Но теперь я уверен, что человечество близится к своему концу. ... Чем больше линий мы чертим на лике Земли, тем более детальной и ясной становится физиономия на портрете, и конец уже близок, и мир скоро сотрет нас, размоет краски и сам усядется за мольберт. Может быть, у динозавтров появится еще один шанс.

Есть у меня одна бредовая фантазия: а что если затеять какой-нибудь марш в защиту гордости и достоинства джанки. Это будет грандиозное зрелище. Сотни, тысячи нарков маршируют по улицам, с плакатами типа «Господь бог и сам торчит, не приведи Господи» или «Табак и спиртное = бодун и смерть; опиум и героин = феерический секс».

Жизнь — растянутый во времени несчастный случай со смертельным исходом.

Я вдруг чувствую себя старым скрягой, и это так странно и даже немножко жутко, но я знаю, что во мне нет этой маниакальной страсти к приобретательству и накопительству — просто я люблю книги. Книги — самые искренние, самые верные друзья.

Страдания и несправедливость. Самое верное средство от жалости к себе. В смысле, что все может быть ещё хуже.

Я даже подумываю о том, что бы вколоть себе дозу попозже, а сейчас — встать и выйти на улицу, встретить рассвет. Хотя хрен с ним с рассветом, — у меня свой рассвет, расфасованный по бумажным пакетикам.

Совершенных людей не бывает. Мы созданы несовершенными.

Единственное сражение, ради которого стоит жить — это сражение с непобедимым противником, когда человек бьется с ангелами. Сам по себе мир не меняется, меняемся мы — и только так изменяется мир