Рю Мураками. Дети из камеры хранения

Нельзя сдаваться, даже если тебя наполовину зажарили.

Все звуки по телевизору — это поросячий визг.

Дождь делает контуры размытыми. Нет больше четких теней и границ между пешеходами и их отражениями в лужах.

Я подумал: ведь наверняка существует ещё много разных способов жить. Если бы все понемногу учились терпению, возможно, всё было бы гораздо лучше.

Этим ребятам нравится себя продавать, мне нравится их покупать. А с нищими нельзя быть добрым, иначе у них пропадет всякая охота к чему-либо стремиться.

... как много развелось болтливых людей. Они повсюду: на улице, в метро, на остановках такси, в кинотеатрах, кафе, поликлиниках, магазинах неожиданно заговаривают с тобой, и стоит только ответить, как сразу же завязывают утомительно длинную беседу.

Это невозможно понять. Чувствуешь, как день за днем теряешь умственные и физические силы. Это энергия большого города. Невероятная вещь! Она берет тебя, силой берет.

Он хотел мне сказать, что тот, кто не может претерпеть самые ужасные страдания, не сумеет побороть свой страх.

Со слезами он спросил меня, почему нельзя убивать крабов. «Убивать можно, нельзя убивать и при этом смеяться», – сказал я. «А можно убивать и при этом плакать?» – спросил брат. Я кивнул. Хаси со слезами на глазах продолжал убивать крабов.

Чтобы купить сон, нужны кровь, пот и слезы.

Иногда нужно разбить голову тому, кто преданно тебя любит. Зачем? Затем, чтобы встретиться со своими желаниями.

…я считаю количество калорий в бифштексе с кровью. И если оно превышает норму, тогда – яростный секс или тысяча прыжков на скакалке.

– Токио превратился в болото.
– Почему в болото?
– Льды Южного полюса растаяли, уровень океана поднялся, и все время лили дожди.
– Неплохо.
– А в превратившемся в болото Токио остались мужчина и женщина, которые любили друг друга.
– Так жарко ведь. Тропики. А что они делали в Токио?
– Пили пиво.

— Кику, ты ошибаешься. Нет таких людей, которые делают других ненужными. То, что ты говоришь, неправильно. Когда тебя слушаешь, противно становится, как будто ты малыш, который плачет по птичке, которую не удержал. Думаю, что самое важное — понять, что ты хочешь.

Словно сильный магнит, предчувствие беды притягивает к себе окружающие предметы и наконец становится реальностью.

Чувство унижения, вызванное тем, что его заперли здесь, рождает в нем боевой дух.