Сергей Минаев. Духless. Повесть о ненастоящем человеке

Больше всего мы ненавидим то, к чему тянемся, что мы так тщательно копируем, чему завидуем и чем хотим обладать.

В «Vogue», как и в любом модном ресторане, много проституток, выдающих себя за честных столичных девушек, и ещё больше честных столичных девушек, почему то выдающих себя за проституток. Чем первые отличаются от вторых, мне совершенно непонятно.

— Слушай, чего пишут, — говорю я Мишке. — «Наша страна похожа на расселенную коммунальную квартиру, в которую въехали новые хозяева и пытаются её обустроить. В каждой комнате свой, отдельно взятый бардак. Пока новоселы меняют плиту, у них лопаются краны в ванной...» Как тебе такой пассаж?
— Бред полный. Мне лично наша страна напоминает пятикомнатную квартиру в центре Москвы, которая совершенно случайно досталась по наследству от троюродной тети молодому распиздяю, страдающему бездельем и алкоголизмом. Квартира огромная и набитая всяким антиквариатом, который этот чувак распродаёт, проматывая деньги по кабакам и бабам.

Вот особенно здорово звучат эти отсылы к классике и лирике. Кого ни возьми, любого «героя нашего времени» — Чацкого, Онегина, Печорина, — все персонажи вели абсолютно бесцельное существование, искали смысл жизни, духовные очаги и т. д. И поиски «духовности», даже просто послушав тебя, продолжаются так уже века три. А воз, Миша, и ныне там.

Воистину, дорога кокаина с утра — шаг в неизвестность...

— Это у тебя что в руках, в свёртке?
— Деньги, Вадим, деньги.
— А-а-а... А я думал — наркотики.
— Это бьёт по мозгам круче любого наркотика, брат...

Действительно, раз это ад, то в нём, само собой, должны быть и демоны? Такие весьма осовремененные демоны. Без рогов и копыт, зато с ксивами и наручниками.

Ангелам не место в грязи. Взмахни крыльями и улетай.

Мы все дружно выпиваем коктейль из страсти, похоти, нежности, ревности, крови и обмана.

— А куда мы едем?
— Навстречу мечте. Главное, не забудь пристегнуться. Скоро взлетим.

Он — тот человек, которого ты хочешь непременно иметь в друзьях, еще лучше — в близких.

Я пытаюсь построить Лондон вокруг себя, брат.

Все застенчивые и трудолюбивые коллеги враз скинули маски и стали тем, кем они хотели бы быть. Ублюдками, извращенцами, ловеласами. Недоступными красавицами, роковыми женщинами и развратными шлюхами.

… все мы — молодые и агрессивные представители московского социума — похожи на крыс, пожирающих друг друга. Поскольку все мы уже давно отравлены ядами цинизма, пошлости и человеконенавистничества, накопившимися в нашем организме за столь недолгую жизнь, то, пожирая друг друга, мы все вымрем в конце концов. И дай Бог, чтобы на смену нам пришли более здоровые люди.

Я сейчас сдохну здесь. Сдохну от вашего равнодушия и пустоты. Эй, кто-нибудь, поговорите со мной! Вы слышите?

У самого выхода несет не совсем свежей рыбой, вероятно, с кухни. Но мне хочется верить, что это начал гнить Вадим. И еще мне кажется, что он сидит и плачет. И это повышает мою самооценку. Вероятно, я еще не совсем конченый.