Стивен Кинг. Баллада о гибкой пуле

Безумие — это нечто вроде самоубийства сознания. Не утверждают ли доктора, что единственный способ постичь смерть — это представить ее как смерть сознания? Безумие — это блуждающая пуля, которая попадает в мозг.

В нашей душе есть что-то такое, что непреодолимо влечет нас к безумию. Каждый, кто смотрит вниз с края крыши высокого здания, чувствует хотя бы слабое болезненное желание спрыгнуть вниз. И каждый, кто хотя бы один раз приставлял заряженный револьвер к виску...

Играй в свои игры, если тебе так хочется. Но не больше. Не заходи слишком далеко.

Существует множество людей, которые никогда не пройдут под приставной лестницей и не откроют зонтик в комнате. Есть баскетбольные игроки, которые крестятся перед выполнением штрафных бросков, и бейсбольные игроки, которые меняют носки после травмы. Наше рациональное сознание сопровождается плохим стереоаккомпаниментом нашего иррационального бессознательного. Поставленный перед необходимостью определить, что же такое «иррациональное бессознательное», я скажу, что это небольшая, обитая войлоком комнатка, в которой стоит один только небольшой карточный столик, на котором лежит одна только вещь — револьвер, заряженный блуждающими пулями.

Безумие можно сравнивать с гибкой пулей, и любой специалист по баллистике скажет вам, что двух одинаковых пуль не бывает.

В тот вечер, вернувшись домой, я обнаружил под дверью записку. «Убирайся вон, псих», – прочел я и, не вдумываясь в содержание, выкинул листок. У нас, психов со стажем, всегда есть дела поважнее, чем анонимные записки от соседей.

Безумие должно где-то начинаться и куда-то идти. Как дорога. Или траектория пули из ствола пистолета.

Она рассердилась не из-за того, что вы подыграли его фантазиям. Она боялась, что вы можете разрушить их.

Даже очень благополучный человек всегда имеет безумие у себя под боком.

Ты спросишь меня, существуют ли какие-нибудь долгодействующие средства. Я уверяю тебя, таких средств нет. Все раны смертельны. Примирись с неизбежным. Иногда веревка провисает, но она никогда не рвется. Итак. Благослови минуту передышки и не теряй времени в напрасных сожалениях. Благодарное сердце помнит о том, что в конце концов мы прорвемся.

Как-то я узнал, что нельзя зажигать три сигареты одной спичкой. Не знаю даже откуда. Затем я узнал, что это пошло из окопов Первой мировой войны. Немецкие снайперы словно поджидали того момента, когда англичане начнут прикуривать от одной спички. После первой сигареты вы слышали звук выстрела. После второй вы чувствовали, как снаряд проносится мимо. А после третей вам сносило голову. Но знание об этом ничуть не изменило меня. Я так и не могу зажечь три сигареты от одной спички. Одна часть моего «я» говорит мне, что я могу зажечь хоть двадцать сигарет от одной спички. Но другая часть — тот самый зловещий голос, своего рода Бори Карлофф внутри нас — говорит при этом: «Попробуй только сделай так, и тогда...»

Сначала это было выдумкой, потом суеверием, а потом непоколебимой верой. Это была... блуждающая фантазия. Но кончилось все это плохо. Очень плохо...

Никто никогда не знает причину тех или иных событий, а в особенности те люди, которые утверждают, что она им известна.

Я хочу только сказать, что ошибки человека — это его литературные отпечатки пальцев. Спросите любого редактора, который несколько раз имел дело с рукописями одного и того же писателя.