Уильям Шекспир. Лукреция

Верна супругу! — Вот что в нем зажгло
Настойчивое, острое желанье...
Ведь Коллатину вдруг на ум пришло
Расписывать супруги обаянье.

Ужель необходимость возникает
То восхвалять, что нам всего ценней?
Иной раз быть не стоит откровенным!

О ложный жар, ты — лед на самом деле,
В твоей весне уже шумят метели.

Ничто своим не назовешь никак,
Все предает враждебный людям Случай
Иль бедствиям, иль смерти неминучей.

Минута счастья озаряет нас
И, отблистав, мгновенно исчезает...

Кто алчно жаждет чем-то обладать,
Тот все готов отдать, чем он владеет,
Готов он все растратить, проиграть...

В крупицах яд не гибелен для тела...
В искусной смеси он, наоборот,
Нередко исцеленье нам дает.

Запомни — даже подданных вина
Хранится долго в памяти народа,
А деспот царь — неизгладим на годы!

Честь и краса, к несчастью, не всегда
Защищены судьбою от вреда.

Быть может, хвастовство красой жены
Тарквиния порыв воспламенило...
Порой сердца ушами смущены!
А может быть, ему завидно было,
Иль вот какая колкость уязвила,
Что скажем, он владеет, Коллантин,
Тем, чем владеть не может властелин.

Мы все мечтаем в старости туманной
Найти почет, богатство и покой
И к этой цели рвемся неустанно...
Но жертвовать приходится порой
То жизнью ради чести, выйдя в бой,
То честью ради денег, и к могиле
Столь многих эти деньги приводили.

Ты все простишь преступникам любым,
Раз мог в злодействах с ними поравняться!
Не лучше ль будет с ними не сближаться?
Цари — зерцало и наука нам,
А мы стремимся подражать царям!

Потоки страсти лишь пуще свирепеют от преград.

Ведь женщины чуть что — заголосят!
Всегда с любым готовы плакать вместе,
Глаза, как говорят, на мокром месте!