Валентин Пикуль. Каторга

Излишне здравомыслящие женщины опасны для мужчин в той же степени, как и очень дурные.

Конечно, глуп человек, который в старости не сделался консерватором, но ещё глупее тот, кто в юности никогда не был революционером.

У меня, как у каждого порядочного дьявола, имеется собственный ад, в который посторонние не допускаются.

Человек – это иногда звучит горько.

Иногда мы вынуждены быть героями, если знаем, что выхода нет, отступать некуда, надо пережить то, чего не избежать...

Я не слишком-то доверяю людям, которые публично распинаются в своём патриотизме. В подобных излияниях всегда улавливается некая фальшь. Недаром же на Востоке издревле существует поговорка: имеющий мускус в кармане не кричит об этом на улицах, ибо запах мускуса сам выдаёт себя…

Ляпишев подмахивал бумагу своей подписью, заведомо зная, что в ней ни слова правды, и это несусветное враньё о небывалых достижениях колонизации Сахалина отправлялось в далёкую столицу. А там солидные бюрократы восхищались:
– Смотрите, какие наглядные успехи достигнуты нами! В прошлом году урожай был сам-пятнадцать, а ныне уже сам-двадцать. Вот вам и каторга! Прямо чудеса там творят, да и только... В самом деле, наша колонизация приносит удивительные плоды!

Всем добрым начинаниям на Сахалине каторга обязана именно «политикам» и ссыльным интеллигентам. Педагоги выпрямляли в душах детей всё то, что было искривлено пороками родителей, врачи отстаивали больных каторжан от плетей и тяжёлых работ. Недаром же Михаил Николаевич говаривал с сарказмом:
– Спасибо нашим имперским судам: они шлют на каторгу так много замечательных людей, без которых Сахалин попросту погиб бы в поножовщине, в воровстве и блуде.