Виктор Франкл — цитаты из книг автора

Вечная борьба духовной свободы человека с его внутренней и внешней судьбой и составляет, по сути, человеческую жизнь.

Недостаток успеха никогда не означает утрату смысла.

Я теперь знаю, что человек, у которого нет уже ничего на этом свете, может духовно — пусть на мгновение — обладать самым дорогим для себя — образом того, кого любит.

Никогда не забуду вторую ночь пребывания в Аушвице. Невыносимо изнуренный, я уснул как будто глубоко. И вдруг был разбужен — чем же? Музыкой! Оказывается, староста блока, каморка которого находилась рядом со входом в барак, устроил у себя какой-то праздник. Пьяные голоса горланили модные песенки. Внезапно всё стихло — и заиграла скрипка. Это было бесконечно печальное, редко исполняемое, неизбитое танго. Скрипка плакала, и вместе с ней плакало всё во мне. Ведь в этот день одному человеку исполнилось 24 года. Этот человек тоже лежал сейчас в одном из бараков лагеря Аушвиц, значит — в паре тысяч или даже паре сотен метров от меня, но был недостижим. Это была моя жена.

В самой тяжёлой из всех мыслимо тяжёлых ситуаций, когда уже невозможно выразить себя ни в каком действии, когда единственным остаётся страдание, — в такой ситуации человек может осуществить себя через воссоздание и созерцание образа того, кого он любит.

Одним словом, совесть — это орган смысла.

В частности, привилегией молодых является демонстрация своей взрослости прежде всего тем, что они ставят под сомнение смысл жизни.

Если весь смысл жизни в том, сохранит её человек или нет, если он всецело зависит от милости случая — такая жизнь, в сущности, и не стоит того, чтобы жить.

В основе смысла человеческого существования лежит принцип необратимости.

Страдание имеет смысл, если ты сам становишься другим.

И коль скоро судьба возложила на человека страдания, он должен увидеть в этих страданиях, в способности перенести их свою неповторимую задачу. Он должен осознать уникальность своего страдания – ведь во всей Вселенной нет ничего подобного; никто не может лишить его этих страданий, никто не может испытать их вместо него. Однако в том, как тот, кому дана эта судьба, вынесет свое страдание, заключается уникальная возможность неповторимого подвига.

При попадании в лагерь все менялось. С концом неопределенности приходила неопределенность конца.

В какой-то мере страдание перестает быть страданием, когда обретает смысл.