Все вещи объявляют себя функциональными, так же как все политические режимы – демократическими.
Сегодня всё способствует тому, чтобы вещи питали собой взаимоотношения, а взаимоотношения (сексуальные, супружеские, семейные, микрогрупповые) оказывались рамкой для потребления вещей.
У нас, собственно, больше нет возможности не делать выбора, покупать вещь просто ради ее применения – сегодня больше нет вещей, которые предлагались бы покупателю на таком «нулевом уровне».
Как признаются по секрету сами производители, большинство серийных вещей могли бы делаться гораздо более высокого качества при примерно равных производственных издержках – «искусственно недолговечные» детали стоят столько же, сколько и нормальные. Однако вещь не должна ускользать от моды и эфемерности. Такова основополагающая характеристика серии – в ней вещь обречена на организованную непрочность. В мире изобилия (относительного) фактором нехватки служит не редкость вещей, а их недолговечность.
Реклама фактически внушает вам: «Общество всецело приспосабливается к вам, так интегрируйтесь же и сами в него», – но эта взаимность, конечно, с подвохом: к вам приспосабливается чисто воображаемая инстанция, вы же взамен приспосабливаетесь ко вполне реальному социальному строю. Через посредство кресла, «сочетающегося с формами вашего тела», вы сами сочетаетесь, принимая за него ответственность, со всем технико-политическим строем общества.
В современном обществе индивиды уже более не соперничают друг с другом в обладании благами; они самореализуются в своём потреблении.
В нашей цивилизации всё больше и больше вещей и всё меньше и меньше терминов для их обозначения.
Все вещи объявляют себя функциональными, так же как все политические режимы – демократическими.