Рататуй (Ratatouille)

Если ты все время будешь оглядываться назад, то не сможешь увидеть, что лежит впереди...

— Ну и куда ты направляешься?
— С удачей вперед!

(— Ты куда?
— Надеюсь, вперёд…)

— Почему здесь? Почему сейчас?
— А почему не здесь и не сейчас? Где же нам поддаваться мечтам, как не в Париже?

— Стой! Ты умеешь читать? А папа знает?
— Нет, не знает. Можно книгу написать о том, чего папа не знает. Десятки книг!

Мы то, что мы едим.

Готовить может каждый.

Не каждый может стать великим художником, но великий художник может прийти откуда угодно.

Во многих смыслах работа критика проста: мы ничем не рискуем, но ставим себя над теми, кто приносит свой труд и самих себя на наш суд. Сокрушительные разносы приятно писать и читать, но мы, критики, должны бы признать, что в общей картине мироздания любая гадость, вероятно, важнее, чем вся наша критика в её адрес.

Природа изменчива, пап. Мы можем на неё повлиять! Главное — захотеть!

Ты не должен позволять другим определять границы твоих возможностей только из-за твоего происхождения. Твоя единственная граница — твоя душа.

(Истинная кулинария не для робких. Наберитесь отваги, пробуйте, экспериментируйте. Не позволяйте никому загонять вас в рамки. Единственные ваши рамки — ваша душа. Это правда: готовить может каждый, но лишь бесстрашные достигают величия.)

Я думаю, что если я — это то, что я ем, то мусор я есть не буду! Папа считал, что: «еда — это бензин. Будешь привередничать, не заправишь бак — мотор сдохнет. Так что заткнись и жри!»

Только бесстрашные могут быть великими.

Если ты сосредоточишься на том, что осталось в прошлом, ты никогда не сможешь узнать, что тебя ждет в будущем!

Я устал от уловов. Я хочу создавать вещи, понимаешь? Я хочу принести что-то в этот мир.

Повара не воруют. Воруют только воры. А повара готовят.