Д-503 – цитаты персонажа

Но прежде оружия мы испытываем слово.

Вся жизнь во всей её сложности и красоте — навеки зачеканена в золоте слов.

Все женщины – губы, одни губы.

Древний Бог – создал древнего, т. е. способного ошибаться человека – и, следовательно, сам ошибся.

Я уверен, что мы победим. Потому что разум должен победить.

А бессмертная трагедия «Опоздавший на работу»? А настольная книга «Стансов о половой гигиене»?

Я — как машина, пущенная на слишком большое число оборотов: подшипники накалились, еще минута — закапает расплавленный металл, и все — в ничто. Скорее — холодной воды, логики. Я лью ведрами, но логика шипит на горячих подшипниках и расплывается в воздухе неуловимым белым паром.

А что, если не дожидаясь – самому вниз головой? Не будет ли это единственным и правильным, сразу распутывающим все?

Я молчу. Я восторженно (и, вероятно, глупо) улыбаюсь, смотрю в ее зрачки, перебегаю с одного на другой, и в каждом из них вижу себя: я — крошечный, миллиметровый — заключен в этих крошечных, радужных темницах. И затем опять — пчелы — губы — сладкая боль цветения...

Ведь нет такого ледокола, какой мог бы взломать прозрачнейший и прочнейший хрусталь нашей жизни...

Все в человеческом обществе безгранично совершенствуется — и должно совершенствоваться. Каким безобразным орудием был древний кнут — и сколько красоты…

Истинная алгебраическая любовь к человечеству — непременно бесчеловечна, и непременный признак истины — ее жестокость.

Ну что «если бы»? Что «если бы»? Опять ее старая песня: ребенок.

Любить — нужно беспощадно, да, беспощадно.

Человек перестал быть диким животным только тогда, когда он построил первую стену. Человек перестал быть диким человеком только тогда, когда мы построили Зеленую Стену, когда мы этой Стеной изолировали свой машинный, совершенный мир – от неразумного, безобразного мира деревьев, птиц, животных…

... болевые — отрицательные — слагаемые уменьшают ту сумму, которую мы называем счастьем.