Что мне было делать, как не осушить поцелуями её слёзы и не сказать, что я безумно её люблю?
Когда я вбил себе в голову эту галиматью, я установил, что она вытеснила оттуда решительно всё, а как только я начал повторять забытое, она улетучилась в свою очередь; когда же я принялся снова её заучивать, от меня стали ускользать другие разделы системы. Короче говоря, можно было прийти в отчаяние.
Вспомните, что ещё ни один алчный плут не останавливался вовремя, и это неизменно приводило его к гибели. Это так же непреложно, как и то, что все мы умрём.
О, как я любил её! Какое было бы счастье, думал я, если бы поженились мы и удалились в леса и поля; там жили бы мы и не старели и не умнели, вечно оставались бы детьми, бродили бы рука об руку под ярким солнцем по лугам, усеянным цветами, ночью склоняли бы наши головы на мягкий мох, погружаясь в сладкий, невинный, безмятежный сон, а когда нам пришлось бы умереть, нас схоронили бы птицы! Вот какие картины вставали передо мной всю дорогу — картины, ничего общего не имеющие с реальной жизнью, озарённые светом нашей невинности, неясные, как звёзды там вверху...
Почему не умер я тогда? Как хотел бы я умереть в ту минуту, когда моё сердце было переполнено! Больше чем когда-либо я достоин был в эту минуту быть взятым на небеса.
Как ни был я смущен отсутствием мальчишеской сноровки, а также школьной премудрости, мне была неизмеримо тяжелее другая мысль: то, что я знал, отдаляло меня от моих товарищей куда больше, чем то, чего я не знал.
... несбывшееся нередко является для нас по своим последствиям, такой же реальностью, как и то, что свершилось.
Может быть, это только иллюзия, но, кажется мне, большинство людей хранит воспоминания о давно минувших днях, гораздо более далеких, чем мы предполагаем; и я верю, что способность наблюдать у многих очень маленьких детей поистине удивительна — так она сильна и так очевидна. Мало того, я думаю, что о большинстве взрослых людей, обладающих этим свойством, можно с уверенностью сказать, что они не приобрели его, но сохранили с детства; как мне обычно случалось подмечать, такие люди отличаются душевной свежестью, добротой и умением радоваться жизни, что также является наследством, которого они не растратили с детских лет.
Наш обед напоминал обед людоедов — настолько кровавую окраску носила наша беседа.