— Муж говорит, что она стала необычно раздражительной.
— И что?
— Не понимаю, как женщина может быть «необычно раздражительной».
— Форман! Ты будешь участвовать в диагнозе или ты слишком утомился, воруя машины?! (пауза) Я веду себя, как Хаус. Разве это не смешно?
— Да. У меня даже молоко носом пошло.
— Что случилось?
— Я калибрую центрифугу.
— Повернись. (Видя заплаканное лицо) Как это печально — некалиброванная центрифуга.
— Вы разрешаете прикоснуться мне к вашим маркерам?
— В моей «должностной инструкции» записано, если у меня недомогание, доска переходит к тебе, после тебя к Форману, Чейз... ты еще не готов.
Если месячные — признак рака, то мне нужна химиотерапия.
(Если менструация — симптом рака мозга, то мне пора записываться на химиотерапию!)
— А что бы, по-твоему, послал Хаус? Композицию «Утешение» или букет «Теплые чувства»? Ну, если б не был сволочью…
— Пошли печенье в форме гроба. Тогда она точно поверит, что это от сына.
— А говорили, ты будешь зверствовать, метить территорию.
— Кто говорил?
— Никто. И хоть я назвал его Никто, я не расист.
— Его мозг подобен официанту, который...
— Э-э-эй! Метафоры — моя привилегия!
— А зачем класть батарейку в стаканчик для сбора мочи?
— Потому что извлекли ее из кишечника.
— А зачем глотать батарейку?
— С чего ты решила, что ее глотали?
Хаус не верит в возможность притворяться. Считает, что жизнь слишком коротка и болезненна. Поэтому он говорит то, что думает.