— С пониманием того, что ничего не изменилось ни физически, ни как-то иначе, я, тем не менее, не возражаю перестать характеризовать тебя как не мою девушку.
— Уже интересно. А теперь повтори то же самое, но без многократного отрицания.

– О, я слышу шёпот и смех. А теперь, кажется, поцелуи.
– Откуда тебе-то знать, как звучат поцелуи?
– В «Звёздном пути» слышал, съела?

Я, кстати, могу сделать тебя вечно счастливым, если разрешишь мне проткнуть раскаленной иглой одно место в твоем мозгу.

— Привет, Шелдон. У тебя всё в порядке?
— Да. А что?
— Последний раз, когда ты вышел в чат не по расписанию, в твоей обычной картошке фри оказалась одна волнистая и ты подумал, что тебя опоили клофелином.

— Иногда мне говорят, что я злоупотребляю гостеприимством.
— Что? Кто тебе сказал такое?
— Ну, в последний раз мой гинеколог.
— Можешь оставаться сколько пожелаешь.
— Рада это слышать, потому что я прекрасно провожу время. То же самое я сказала своему гинекологу.

— Я скучала по тебе.
— Цитируя Хана Соло: «Я знаю».

— Вы — лесбиянка?
— Нет, просто хотела комплимент сделать.
— Из уст лесбиянки он звучал бы приятнее.

— О, я люблю плохишей!
— Это типа твоего хахаля, который боится хомячков, да?

Эй, вы вообще-то говорите о человеке, которого я люблю, и избегаю вот уже три часа.

В каждый подарок для гостей нужно положить расписание мероприятий, карту и шоколадку от меня. А от Шелдона — бутылек антисептика, телефон токсикологического центра на случай, если кто-то случайно глотнет антисептик и заламинированную таблицу Менделеева в попытке компенсировать провалы в школьной образовательной системе.

— Нам стыдно, Раджеш.
— Давай соберемся на следующей неделе.
— Воу-воу, нам не настолько стыдно!

— Они что, смеются над нами?
— Ага.
— Скучаю по тем временам, когда я этого не замечал.