— Почему тебе иногда хотелось убить себя?
— Мне хотелось убить себя, когда мне казалось, что я – единственная душа, которая осталась на Земле. И что душа заключена в этом теле, которое всего лишь сталкивается с другими телами и не надеется соединиться с другой душой, так же запертой где-то внутри.

— Я ненавижу свидания.
— Что за глупости? С тобой в детстве что-то произошло?
— Почему каждый раз, когда женщина отказывается от близости, мужчины думают, что с ней что-то случилось в детстве?... Ей делают больно, когда она уже женщина.

Я боюсь. Я боюсь остаться одна. И боюсь остаться с кем-то. Я боюсь... боюсь того, кто я есть, и того, кем я не стану, и того, кем могу стать. Я не хочу оставаться на этой работе до конца жизни, но я боюсь уйти. Я просто устала. Устала бояться.

— Почему ты хочешь со мной встречаться?
— Потому что сердце знает то, что пока ещё не может понять разум.

— Ты ведь не думаешь, что мы друг другу подходим? Но это так, Фрэнки. Мы подходим, как горошины в стручке, как замок и ключ.
— Не уверена, что я в восторге от того, где побывал твой ключ.

Не все думают, что жизнь — это праздник, Джонни. У кого-то есть проблемы, у кого-то горести. Но такие, как ты, думают только о том, что они хотят и что чувствуют, совсем не замечая нас, которые не прыгают до потолка, распевая дурацкие песенки.

— Я никогда не могу угадать, когда ты говоришь серьёзно, а когда шутишь.
— А я делаю это одновременно — серьёзно шучу.

Ты знаешь... это было первой настоящей гадостью, которую ты мне сказал. Насмехаться над чьим-то умом или образованием, или его отсутствием... Это то, что я ни за что не хотела бы услышать. Я думала, что ты просто грустный, Джонни, и чудаковатый. А ты оказывается жестокий.