— А вот расстался ты с ней, бросила она тебя, и пишешь ей: «Это последнее sms, я больше не буду тебе писать. Ты стала мне чужой. Прощай». Она не отвечает. Тогда второе «последнее sms»: «Могла бы и ответить. Нас, между прочим, что-то связывало». А-а. Третье: «Спешу поделиться радостью: я перестал о тебе думать. Вообще! Так что не звони».
— А она и не звонит.
— Тогда какой-нибудь запрещённый приём, там: «Ты знаешь, оказывается, в Москве есть ещё красивые женщины кроме тебя».
— И всё равно ничего, да?
— И так ещё сто «последних sms» и самое последнее: «Неужели нельзя быть нормальным человеком и один раз ответить?!» И всё. Перестал писать, год прошёл. Отмучился. От неё приходит: «Снег идёт. С первым днём зимы». Ну не суки?!
— А вот почему? Пили одинаково, а от одного с утра разит, а от другого — слегка попахивает?
— Это называется: «Внутренняя интеллигентность»!
— О! Бельдяжки! Здесь мы и заночуем.
— Я не могу!
— Почему?
— Я женат. Мне нельзя в Бельдяжки...
Камиль: — Слушайте, а вот почему можно изменить только жене или мужу? Почему нельзя изменить, к примеру, детям?
Слава: — То есть?
Камиль: — Ну, представь, тебя видели выходящим из Макдональдса с чужим ребенком, а?
Саша: — Или нашел у тебя ребенок в кармане чек от конструктора «Лего». А ты ему «Лего» не покупал…
Лёша: — Или купил незнакомому ребенку на улице... мороженое. Ничего серьезного, душевный порыв. А твои дети это заметили. И всё...
Слава: — Да, и твой ребенок тебя спрашивает ещё так: «Так, папка! Ты его знаешь, а?»
Лёша: — А ты такой: «Да нет, просто купил мороженное, честно…»
Слава: — «Да? И в который это раз ты ему просто купил мороженое, а?»
Лёша: — «Да что тут такого? Пошел нахер, мальчик! Я ж тебе говорю, я… я первый раз его вижу, посмотри на него! Пошел нахер, мальчик!!!»
Слава: — «Еще лучше! Первый раз видит человека, и сразу ему мороженое! Я, между прочим, мороженого годами не вижу!»
Камиль: — Да… И всё, и на утро — шкафы пустые, игрушек нет, и записка: «Прощай. Из детского сада нас заберет мама! Буу…»
— Кстати, а с женщинами — то же самое. Вот пока ты её добиваешься — она прекрасна. А вот вы уже живёте вместе, она утром уходит на работу, целует тебя и говорит: «Ты мой небритыш» или даже так: «Ты мой заспанный чебурашка», не-не... «Чебура-а-фка». И вроде вот это так мило, но так противно.
— Да, и то, что заспанный, небритыш, чебурашка — это натяжка.
— Не-е, Лёш, это «натя-я-фка».
Лёша: — Не переживай, тебе же хочется разобраться.
Камиль: — Конечно, хочется.
Лёша: — Нормально значит всё. Потому что кризис — это когда тебе ничего не хочется. И тогда ты начинаешь хотеть чего-то хотеть.
Камиль: — Это ладно. Вот когда тебе не хочется хотеть чего-то хотеть — вот это кризис.
Саша: — Это не кризис, это ***ЕЦ!
— Поэтому в детстве было так здорово. Ну потому что было понятно, что хорошо, а что плохо. Ну как вот: выучил ты уроки – молодец, бабушку через дорогу перевёл – да умничка! Мячиком разбил стекло – плохой.
— Логично.
— А сейчас?! Сделал ты одной женщине хорошо, а другой от этого плохо.
— А ты вообще все делал для третьей...
— Да. Вот. А ей все равно.
Лёша: — Слушай, а он такой подарок нам на свой юбилей делает. Надо и ему что-нибудь подарить...
Слава: — Надо.
Камиль: — Бутылку.
Слава: — Камиль, хозяину ночного клуба, да?
Камиль: — Хорошую, дорогую.
Лёша: — Можно недорогое, но эффектное что-нибудь...
Саша: — 500 долларов. Эффектно, и не очень дорого... на четверых.
— Что больше всего напрягает в женатом состоянии?
<...>
— Отсутствие других женщин.
— Нет. Отсутствие возможности других женщин. <...> Ты, может быть, ею и не воспользовался, но возможность же должна быть… Пример: тебе запретили есть вилкой.
— Кто?
— Не знаю. Сказали: «Никогда больше не будешь есть вилкой!» Казалось бы, и хрен бы с ним, можно ложкой, палочками, руками... Но тебе сказали — нельзя вилкой, и сразу захотелось именно вилкой. А главное — вот они вилки, лежат. Открыл ящик — полно.
— Двухзубые, трёхзубые, серебряные, мельхиоровые
— Красивые!
— ... красивые. Да тебе даже алюминиевая сгодилась, если у тебя три года ни одной вилки не было. А нельзя. А вчера еще было можно. А что изменилось?
— Смотри, как трогательно. Им же лет по восемьдесят, то есть лет шестьдесят они прожили вместе. И видно, видно, прям видно, что они друг друга любят.
— Любят? Почему ты так думаешь, что они друг другу не изменяли? Может даже поэтому они и прожили так долго и счастливо. Ну потому что изменяли. Разве так не бывает?
— Нет. Так не бывает.
— Почему?
— Потому что. Потому что я так не хочу.
Лёша: — Вот если бы пришли фашисты, те которые за неправду расстреливают, и спросили, — «Изменяла тебе жена или не изменяла?» Я в любом случае ответил бы «нет», потому что если не изменяла, ты сказал правду, тебя отпустили, а если изменяла, то ты даже удивиться не успеешь.
Лёша: — Нет, не изменяла...
Фашист: — Не угадал.
Лёша: — Ах ты ж, ссука!
Слава: — А я, кстати, согласен, говорит «да» — нет никакого смысла.
Лёша: — Никакого? Вот сказал ты — «да, изменяла» и это оказалось правдой. Тебя отпустили, живи, только как с этим жить? Ты знаешь, она знает, что ты знаешь, все фашисты знают, их уже не позовешь — неловко, а ребята были полезные… А если всё и держалось на том, что ты «не знаешь», а она сейчас уйдёт, а ты её любишь… ай!
Лёша: — Ты представляешь, как в такой ситуации приятно отказать?
Слава: — Не представляю...
Лёша: — Она пришла... вся... Жанна Фриске.
Слава: — Ну я знаю, не надо.
Лёша: — Пришла и говорит — я твоя...
Жанна Фриске: — «Я люблю вас, Вячеслав Гаврилович!»
Лёша: — А он ей — раз!
Вячеслав Гаврилович: — «А я вас — нет!»
Лёша: — Всем бабам в её лице отмстил! За юношеские прыщи, за девочку в девятом классе, которая не пошла с тобой танцевать, за третьекурсницу, которая заснула в самый важный момент, пьяная дура!
Слава: — У тебя это тоже было?
Лёша: — Было!
— Сначала духовный голод, потом физический.
— Я духовно не очень проголодался, а физически страшно просто.
Заметил, что у неё сапоги сапоги стоптаны с одной стороны больше и думаешь про себя — косолапит. Потом думаешь, ну и ладно, у тебя тоже так, но это слово — косолапит...