«Дорогой Макс, мы с тобой спорили по поводу Песни о Нибелунгах, помнишь? Я считал, что сохранять преданность уже не нужно, если предводители ведут себя легкомысленно, а продолжение похода оказывается бессмысленным и даже преступным, а ты требовал быть верным до гроба, для тебя нарушение верности равносильно бесчестью. И все же, мы сошлись на том, что Хаген — трагический герой. Я внесу поправку: он не был героем, он был глуп. Дорогой сын, когда ты будешь держать в руках это письмо, меня уже не будет в живых. Но я тоже не трагический герой. Национальная идея — это анахронизм, уничтожение евреев — это преступление. Твой отец виновен. Только полное поражение сможет возродить Германию и тогда возникнет новая, возможно, достойная страна. Для этого все старое должно без остатка исчезнуть, к этому старому, к сожалению, относится и твой отец. Смерть моя будет выглядеть несчастным случаем. Ты будешь единственный, кто будет знать правду. Проживи жизнь лучше, чем это сделал я, мой мальчик. Твой отец. Александр Штраух. Упрвление экономики, штандартенфюрер.»
— Ты не боишься, что я кому-то расскажу об этом?
— Нужно же кому-то довериться.