Мне нравится иногда, на людях, притворяться приличным человеком.
— Ну да, Яна — это, наверное, единственное, чего я по настоящему хотел.
— Ну и что же ты?
— Испугался. И даже не уйти из семьи. Хотя, это тоже страшно. Я же по-другому никогда не жил с 22 лет. Испугался. Таких сильных эмоций никогда не испытывал. И не только положительных. И когда счастье, это такое счастье, что невозможно пережить. Но я ведь и ссорился с ней. Я с Верой так никогда не ссорился. Мы же реально дрались. Меня прямо трясло всего.
— А потом секс, да?
— Ну да. Я ведь считал, что это такая придумка для кино. Герои сначала поссорились, а потом — секс. А оказывается, так бывает. Это, конечно, невероятно.
— Ну и что ты тогда?
— Я ж говорю, страшно стало. Перестал себя узнавать. Понял, что могу сделать что-то... Убить её.
— А как же ты с Верой после этого?
— А нормально. По крайней мере, я знаю, что от нее ожидать. Да и от себя.
— Нет, я сам «Войну и мир» не до конца прочел. Но есть же какие-то вещи. Высоцкий, Окуджава. Она «Берегись автомобиля» не смотрела. Знаешь, как она пишет «в общем»? «Вобщем» — одно слово. Или так — «вообщем». И тоже в одно. Хорошо, хоть не пишет «вообсчем». А то некоторые... Я ей говорю: «Ну неужели сложно запомнить? В общем. Ну что здесь сложного». А она мне: «Ну ты же понял, что я имела в виду. Какая разница?».
— Слушай, а ты действительно старый занудный дурак в свои 19 лет.
Ты выбираешь из того, чего тебе больше хочется. А я из того, чего меньше не хочется. Это разница.
— Слушайте, а поехали сразу ко мне, а?
— Не, Кама, а переодеться? Ну как...
— Ну что, я тебя в красивой рубашке не видел?
В общем, я, конечно, хочу какого-то сильного, настоящего чувства... Но как посмотрю на вас, думаю — ну его нафиг!
Паш, обещали скоро. Но это ж «скорая», так что как приедут.
— А вот я с десяти лет знал, что у мамы любовник. Она рассказала. Она делила со мной эту тайну... Наверное, поэтому я такой.
— Какой?
— Ну вот какой-то такой.
— Какой такой?
— Ну вот если бы я был алкоголиком, то именно из-за этого.
— Но ты же не алкоголик.
— В том-то и дело. Такое оправдание пропадает.
— Давай не опошляй. Это, знаешь ли, не разовая какая-нибудь.
— А многоразовая.
О постоянной любовнице
— Слушайте, что-то мне так хорошо с Катей, ну, невероятно. Но что интересно: вот когда появилась Катя, и с Настей стало хорошо, как давно уже не было. И там хорошо, и там хорошо. Мне от этого так плохо...
— Чего?..
— Саш, вот даже не пытайся!
— А я понял. Ты чувствуешь вину перед Настей за то, что тебе хорошо с Катей.
— Нет.
— Ты чувствуешь вину перед Катей, что тебе хорошо с Настей, и ты от неё не уходишь.
— Вот тоже нет.
— А я предупреждал...
— Лёш, ну что ты от меня хочешь? Езжай.
— Лёш, кто тебе дороже: друзья или бабы? Вот мне — бабы, но я, заметь, сижу здесь!
— И я!..
— А мне друзья... Но можно я поеду? Пожалуйста.
— Их две. Но просто одна начинает нравиться после 150 грамм, а другая — после 250.
— Так сопьешься.
— Зато ясно, зови ту, которая после 150.
— Почему?
— Ну как. Она же тебе чуть больше нравится.
— Ну так я сегодня и 250 выпью. Так что можно звать и вторую.
— Может ты сегодня и 400 выпьешь. Зови обеих.
— Лучше выпить литр. И никого не звать.