Ален Делон – цитаты

Если бы мне это не нравилось, я бы что-нибудь такое сделал, чтобы перестать быть полубогом. Хотя вряд ли у меня бы это получилось: можно стереть подробности личной жизни, но карьера, созданный имидж останутся. Так что приходится мириться с существующим положением, к тому же я и сам не хотел бы что-то менять в своем творчестве. Конечно, повышенное внимание к твоей особе иногда давит, но я воспринимаю это как благодарность за то, что я сделал. Если бы не слава, я не приехал бы сюда, и тебе пришлось бы разговаривать с каким-нибудь Шмулем.

Все, кем я являюсь сегодня, всем этим я обязан женщинам. Я обязан женщинам, тем женщинам, которые меня любили, которых я любил, по совсем простым причинам. Я, впрочем, говорил им всем об этом. Потому что во взгляде женщины, которая меня любит... мне всегда хотелось, чтобы она считала, что я самый большой, самый красивый, самый сильный. И это невероятная мотивация, потому что для женщин, которых я любил (и они любили меня), я всегда был самым красивым, самым большим и самым сильным. Женщин, которых я любил, вы знаете, по-разному. Все, что я делал, всем этим я обязан женщинам. Я делал это для них из любви к ним, чтобы быть для них самым-самым.

Я ранен, — как и все, — но у меня нет права жаловаться на судьбу, я создан из ран и потерь, как и многие другие люди в своей жизни. Такова жизнь, и она может быть жестокой. То же самое я сказал моему сыну Энтони. Все стало сложнее, утратило ту простоту, что была в его детстве, или в моем. Но мы не должны жаловаться. Это то, что касается меня, и я иду вперед, помня об этом.

Вот откуда мои резкость и запальчивость. Мой сволочной характер существовал всегда, теперь он стал ещё хуже. Из своего затворничества я выхожу лишь по делам. Совершив набег на внешний мир, я снова уединяюсь в своей крепости и поднимаю мосты над окружающими её рвами. Чтобы тебя любили, надо всегда улыбаться, перед всеми расшаркиваться, добиваться всеобщей благосклонности, носить в портупее своё, пусть лживое и фальшивое, сердце. Улыбаться важнее, чем быть самим собой. Но пресмыкаться – не в моём характере. Потому что тогда человек утрачивает свою личность. Она становится подделкой, превращаясь в прыгающее через обруч по чужому свистку, существо. Утверждая, что являюсь звездой, я имею ввиду следующее: мне нравится быть первым, я не скрываю этого. Но я стремлюсь к этому не из мелкого тщеславия. Я хочу, чтобы меня считали звездой в знак признания моих трудов, упорства и заслуг.

Меня долгое время считали легкомысленным придурком. Я действительно не образован, не следую общепринятым правилам поведения. Правда, что в самом начале я продвигался ощупью, как слепец. Но по прошествии многих лет я за всё сполна рассчитался – ведь платить надо за всё! – и обрёл «второе зрение». И внезапно – ты заметил? – прекратились все насмешки. Вчерашние шутники лишь в недоумении покачивают головами.

Если я через своих героев, через всё то, что сделал, приношу людям мечту, значит, я не зря прожил жизнь. Мечта нужна всегда, и она будет жить, пока в мире есть звёзды… Без них – в кино и на улице, в воображении и в реальной жизни, воцарилась бы тьма.