Ищи же грустного шута.
Ищи...

Может быть, блюдо дня
Расплавляет фигурок гжель...
Помотри на себя стороной,
И играй и пляши в игру!

Я в зеркало из бинокля
Гляжу и играю в детство...
Я этой страною проклят,
Я заживо здесь живу.

У проклятых нету жизни,
У проклятых только — дали
Невыносимый смысл.

Я пробуду прав недолго,
Я не долго буду верен,
Понимаем
И правдив.

Оставил тебя. Ты — лет на сто,
Ты устарела. Теперь уж никто
Не ищет слов, которые в старых стихах:
«Правда», «счастье», «любовь», не то
Любит город, закованный в ночь и страх.
Ты ищешь зря здесь добра и ума,
Все это есть — но бабушкина цена.

В кипятке бурлящем
Все равно будь сущим и настоящим.

Кто разлюбил, тот сможет полюбить,
И отошедший снова возвратится.
Но кто не верит — так всегда и быть
Тебе таким без края и конца.

Не хочу я спорить — пустая проза.
Не хочу травить старые да раны.
Разразить истерику вроде поздно,
Ну и умирать с миром — рано.

Не честно хмуриться сегодня и плести...
Идти сегодня надо против ветра
И пусть немного нежно и посмертно
Нетронуто и чисто как прости...

Ты скажи мне, Богу любовь угодна?
И права, когда одинока?
Или
Как вина людская тысячеока...
Правда, когда сыта, голодна?

Инопланетны мы, жизнь, покуда...
И у окна, что жарой сопливо,
Я убивать комара не буду
И он заснет, не сказав спасибо...

Я за все проклятья родов,
За все позы и падежи,
Я за все ответить готов
Километрами собственных жил.

Нет тебя тяжелее груза,
Солнца много. Но я не таю.
И на самую нежную — Музу
Я тебя не меняю.

И понимают люди — жизнь страшнее,
Она запанибратства не прощает...