Хотите верьте,
           хотите не верьте,
Была любовь вторая
                  и третья.
А первую я не сразу встретила...

... Вся наша роль — моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль — моя лишь боль.
А сколько боли, сколько, сколько!

А напоследок я скажу:
Прощай, любить не обязуйся.

О одиночество! Как твой характер крут,
Посверкивая циркулем железным,
Как холодно, ты размыкаешь круг,
Не внемля уверениям бесполезным.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
На том конце замедленного жеста.
Найти листву и поднести к лицу,
И ощутить сиротство, как блаженство.

Какое блаженство, что блещут снега,
что холод окреп, а с утра моросило,
что дико и нежно сверкает фольга
на каждом углу и в окне магазина.

Пока серпантин, мишура, канитель
восходят над скукою прочих имуществ,
томительность предновогодних недель
терпеть и сносить — что за дивная участь!

... Прикосновеньем осень осенит
всё то, что было неприкосновенно.

Но как же всё напрасно,
но как же всё нелепо!
Тебе идти направо.
Мне идти налево.

Так и живём — напрасно маясь,
в случайный веруя навет.
Какая маленькая малость
нас может разлучить навек.

По улице моей который год
Звучат шаги – мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
Той темноте за окнами угоден.

Кем приходились мы друг другу,
никто не знал, и всё равно —
нам, словно замкнутому кругу,
терпеть единство суждено.

Начинаются новости нового года и дня.
Мир дурачит умы, представляясь блистательно новым.
Новизною своей Новый год не отринет меня
от медлительной вечности меж немотою и словом.