Мне дано все, чтобы жить возвышенной жизнью. А я гибну в лени, разврате и мечтании.

Послушайте, друзья! Нельзя же в самом деле передо мной так преклоняться. Я такой же, как и вы все, только лучше.

Почему, почему я лучше всех?

Надо бросить курить, чтобы хвастаться своей силой воли.

Гоголь только под конец жизни о душе задумался, а смолоду у него вовсе совести не было. Однажды невесту в карты проиграл и не отдал.

Стихи надо писать так, что если бросить стихотворением в окно, то стекло разобьётся.

Я и есть мир. Но мир — это не я.

Ищи то, что выше того, что ты можешь найти.

Хвилищевский ел клюкву, стараясь не морщиться.
Он ждал, что все скажут: «Какая сила характера!»
Но никто не сказал ничего.

Попробуй сохранить равнодушие, когда кончатся деньги.

Хвастовство глупого человека искренно: хвастовство умного — носит злой, несимпатичный характер.

Когда человек, говорящий с тобою, рассуждает неразумно, — говори с ним ласково и соглашайся.

Пушкин сидит у себя и думает: «Я гений, и ладно. Гоголь тоже гений. Но ведь и Толстой гений, и Достоевский, царствие ему небесное, гений. Когда же это кончится?» Тут все и кончилось.

Однажды Пушкин написал письмо Рабиндранату Тагору. «Дорогой далекий друг, — писал он, — я Вас не знаю, и Вы меня не знаете. Очень хотелось бы познакомиться. Всего хорошего. Саша». Когда письмо принесли, Тагор предавался самосозерцанию. Так погрузился, хоть режь его. Жена толкала, толкала, письмо подсовывала — не видит. Он, правда, по-русски читать не умел. Так и не познакомились.