Иногда думаю о том, что загробную жизнь люди придумали лишь для того, чтобы облегчить себе боль потери и чтобы время, проведенное в лабиринте, казалось хоть сколько-то сносным.

Просто ты куришь, потому что тебе это доставляет удовольствие. А я — потому что хочу умереть.

... Молча слушать — вообще была моя основная стратегия взаимодействия с людьми.

Иногда мне кажется, что вселенная хочет, чтобы ее заметили.

Ты живешь, как будто в лабиринте застрял, думаешь о том, как однажды из него выберешься и как это будет прекрасно, и живешь именно этим воображением будущего, но оно никогда не наступает. Ты думаешь о будущем, чтобы сбежать из настоящего.

Реальность никогда не бывает такой, как ты себе воображаешь.

Меня вообще всегда удивляло, что кто-то начинает с кем-то мутить только потому, что ему внешность нравится. Это всё равно, что хлопья на завтрак не по вкусу выбирать, а по цвету упаковки.

Мы со временем понимаем, что родители не могут ни сами спастись, ни спасти нас, что всех, кто попал в реку времени, рано или поздно подводным течением выносит в море, то есть, короче говоря, мы все уходим.

Потерять человека, с которым тебя связывают воспоминания, все равно что потерять память, будто все, что мы делали, стало менее реальным и важным, чем несколько часов назад.

Если ты не поверишь, ничего не произойдет.

— Я ни за что не хочу навредить тебе, — сказала я ему.
— О, я был бы не против, Хейзел Грейс. Это привилегия иметь разбитое тобой сердце.

Уходить очень тяжело — до тех пор пока не уйдешь. А потом понимаешь, что легче нет ничего на всем белом свете.

Я серьезно верю, что заглавные буквы надо ставить где попало. Правила слишком несправедливы к словам, стоящим в серединке.

В самые темные времена Господь приводит в твою жизнь лучших людей.