Есть такая теория: Вселенная и время бесконечны, значит, любое событие неизбежно, даже невозможное.
— Скажи, велика ли Вселенная?
— Бесконечна…
— А откуда ты знаешь?
— Все данные на это указывают.
— Но это не доказано, ты сам этого не видел? С чего же ты уверен?
— Я не уверен, я верю.
— С любовью точно так же...
Действие даже самого крохотного существа приводит к изменениям во всей вселенной.
Что было до большого взрыва? Дело в том, что не было никакого «до». До большого взрыва время не существовало. Рождение времени — результат расширения вселенной. Но что будет, когда вселенная перестанет расширяться и движение пойдёт в обратную сторону? Какой тогда будет природа времени? Если теория струн верна, во вселенной есть девять пространственных измерений и одно временное. Можно предположить, что в начале все измерения были переплетены. А после большого взрыва выделились три известных нам — высота, ширина и глубина. И ещё одно временное измерение, известное нам, как время. Остальные шесть остались в зачаточном и перекрученном состоянии. Если мы живём в мире перекрученных измерений, как же мы отличаем иллюзию от реальности? Мы привыкли, что время движется только в одном направлении. Но что, если одно из других измерений не пространственное, а временное?
Вселенную нельзя ни измерить, ни исчислить, не ощутив при этом, как сам ты ничтожен и одинок.
Говорят, у Вселенной отличное чувство юмора. И от того наши сбывшиеся мечты так похожи на кошмары, потому что, получив желаемое, придется иметь дело с последствиями.
— Думаете, где-то там есть жизнь?
— Среди ста миллиардов галактик, в каждой из которых сто миллиардов звезд и почти столько же солнечных систем? Вероятность того, что мы во Вселенной одни, почти равна нулю.
Иногда меня называют «Миром».
Иногда «Вселенной».
Иногда «Богом».
Иногда «Истиной».
Я — это «Всё».
И я — это «Один».
А еще я — это ты.
Это наш дом. Это мы. Все, кого вы любите, все, кого вы знаете, все, о ком вы когда-либо слышали, все когда-либо существовавшие люди прожили свои жизни на ней. Множество наших наслаждений и страданий, тысячи самоуверенных религий, идеологий и экономических доктрин, каждый охотник и собиратель, каждый герой и трус, каждый созидатель и разрушитель цивилизаций, каждый король и крестьянин, каждая влюблённая пара, каждая мать и каждый отец, каждый способный ребёнок, изобретатель и путешественник, каждый преподаватель этики, каждый лживый политик, каждая «суперзвезда», каждый «величайший лидер», каждый святой и грешник в истории нашего вида жили здесь — на соринке, подвешенной в солнечном луче.
Иногда мне кажется, что вселенная хочет, чтобы ее заметили.
Я как-то сказала, что мало разбираюсь в любви — это неправда. Я знаю о любви очень много! Я видела её, наблюдала за ней целые столетия. Без неё смотреть на ваш мир было бы невыносимо. Все эти ужасные войны, боль, ложь, ненависть...
Безумно хотелось отвернуться и не смотреть больше, но смотреть как люди любят друг друга — это здорово. Даже если удастся заглянуть в самые дальние уголки Вселенной, не найдешь там ничего более прекрасного, так что...
Я знаю, что любовь возникает негаданно, но еще я знаю, что она может быть непредсказуемой, неожиданной, неконтролируемой и нестерпимой, и её можно очень легко спутать с ненавистью, и я хочу сказать, Тристан, что кажется, я тебя люблю...
Мое сердце, мне кажется, оно вот-вот вырвется у меня из груди. Такое чувство, что оно не принадлежит мне, теперь оно принадлежит тебе. И если бы ты любил, в замен мне ничего не нужно: никаких подарков, никаких вещей, ни демонстрации верности, достаточно знать, что ты тоже меня любишь...
Твое сердце в обмен на мое...
Когда чего-нибудь сильно захочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твое сбылось.