Все же лучше делать что-то самостоятельно, чем смотреть кому-то в рот.

Политика с добросердечием и порядочностью несовместима; потому-то она ничего кроме отвращения и не вызывает.

Чувство, а еще хуже страсть — его гипербола, затемняющая истинную сущность вещей, является частью жизни, даже может быть — физиологического существования, но она не позволяет переступить порог храма знания, а значит, и вступить в пределы искусства, которое называет вещи по именам и показывает их изменяющееся лицо.

Основной человеческий закон, управляющий человеческим общежитием, таков: когда тот, кто тобой командует, то есть твой начальник, отдает тебе приказ, это равносильно удару в лоб, которого тебе не избежать; самое большее, на что ты можешь рассчитывать, — если, конечно, крепко держишься на ногах, — это принять удар и попытаться устоять.

Первейшая и реальная власть — это власть экономическая; общество заинтересовано в том, чтобы она находилась в руках людей способных и честных, а не бесчестных, даже если они способные; мы все должны этому содействовать.

В Италии слишком много партий. Иные из них были созданы специально для того, чтобы под предлогом каких-то эфемерных различий завлекать в свои предвыборные сети простофиль.

Революция — это не только глубинный толчок к обновлению, не только испытание, которому нас подвергает история, но и задача управленческая: банковские счета, векселя... да, да, и векселя! В истории революций эти вещи не фигурируют, можно подумать, что революционеры питаются воздухом и песнями.

Мы гордимся тем, что мы подданные великой страны, одинаковые в своей дикой чистоте или чистой дикости, наделенные равными правами, пользуясь которыми, как известно, каждый может стать главой государства.

Какое у рабочего может быть положение? Работать тяжело, так было, есть и будет. Хочешь прокормиться, вкалывай, харкай кровью — и все дела.

Зачем нужна оппозиция, если все, что она предлагает, должно быть отвергнуто? Лучше пусть вовсе не путается под ногами.

Результаты выборов нас непременно порадуют, в противном случае будем гонять народ к урнам до тех пор, пока он не даст нам картбланш, так сказать вексель на предъявителя, который, впрочем, нам и без того полагается. Мы хотим править без помех.