Когда человек ладит с самим собой, он ладит и с миром.

Все разумные люди исповедуют одну религию. Правда, они не говорят, какую именно.

Если люди терпят разговоры о своих пороках, — это лучший признак того, что они исправляются.

Чем больше давление, тем резче сатира. Чем ужаснее рабство, тем она тоньше.

Педантизм и ханжество — это такие жернова, которые способны утопить любую книгу, несущую в себе хотя бы малую толику их мертвого веса.

Никогда не будет свободен острый ум там, где отнята свобода для насмешки.

Для дурного выбора нет извинений.

Трудно вообразить, какая же в том честь богу, если его славят создания, неспособные различить, что достойно хвалы и что превосходно в самом роде человеческом.

Единственный способ спасти человеческое здравомыслие и сохранить разумность в мире — это дать свободу острому уму.

Самое трудное, что есть в мире, — быть хорошим мыслителем, не будучи строгим критиком самого себя; и проверенным собеседником — в разговорах с самим собою.

Что для одних — нелепость, для других — доказательство.

Если людям запретить серьёзно говорить о некоторых предметах, они будут говорить о них иронически.

Я принял за правило всё говорить не иначе, как скрыто или изящно, с насмешкой над самим собой, или косвенно, в форме «мыслей о разном».

Художник, если он не лишен гения, понимает правду и единство в замысле, он понимает, что перестанет быть естественным, если будет слишком тесно следовать за природой и во всем воспроизводить её.

Единственный яд для разума — страсть. Ибо ложное рассуждение быстро переменится, если пройдет страсть.

Нет ничего глупее и обманчивее половинчатого скептицизма. Ибо пока сомнение прилагается только в одной стороне, на другой тем сильнее растет достоверность. Одна сторона глупости кажется смехотворной, а другая всё более раздувается и всё больше лжёт.