Священник приходил много раз. Все было готово, но я никак не умирал. Временами я снова начинал есть и вставать. Так продолжалось с год. Раз двадцать меня соборовали, три раза сын приезжал из Швейцарии. Когда это действительно случилось, рядом никого не было.

Стоял погожий солнечный денёк. Я не хотел умирать в такой день. Я всегда думал, что умру ночью, под лай собак. Но я умер в полдень, когда по телевизору начиналось кулинарное шоу.

Я пока не умер, но все равно прикрепил свою фотографию к могильной доске рядом с фотографией жены.

В определённый момент ты чувствуешь: что-то пошло не так. Всё может начаться со слабого воспаления, лёгкого жжения.

Мой последний вздох напоминал вздох муравья. Он был таким коротким, что никто его не заметил. Все и без того были возбуждены: искали новые туфли, платок, чёрный костюм.

В больнице сказали, что операцию нужно делать сразу. Меня прооперировали, и я сразу умер.

Я постоянно жил с мыслью, что рано или поздно жизнь тебя облапошит, поэтому никогда ничему не радовался.

Соседки приходили ко мне каждый вечер поболтать о том о сём или пожаловаться на мужей. Когда я умерла, соседки расстроились, потому что им не с кем стало проводить свободное время.

Я всегда испытывал смутное беспокойство, будто в жизни я не на своем месте. Вот и после смерти я упокоился в могиле по соседству с моей.

Я всегда был оптимистом. И на том спасибо.

Я проходил тест на повышенную нагрузку. Врач сказал, что нужно ещё покрутить педали.

Я пахал. Трактор завалился на бок и подмял меня. Я только успел подумать, что ещё не выплатил по нему весь кредит.

Я умер через пять минут после того, как меня похоронили.

Посвящается моему отцу.
Сейчас у него уже нет рта.
И он ни разу не спал со дня смерти.