Человек может осознать собственную индивидуальность только тогда, когда веки его сомкнуты, будто именно тьма — родная стихия нашего существа, а не свет, более привлекательный для нашей бренной оболочки.

Потому-то, Фласк, пощёчина в тысячу раз оскорбительнее, чем удар палкой. Живое прикосновение жжёт, малыш.

Но вера, подобно шакалу, кормится среди могил, и даже из этих мёртвых сомнений извлекает она животворную надежду.

Ведь чем больше усилий будете вы прилагать к тому, чтобы угодить миру, тем меньше благодарности вы дождётесь.

Тщетны попытки сделать глубины доступными всякому, а истина всегда скрыта в глубине.

Какая не выпадает мне судьба, я буду встречать её смеясь.

Он был цивилизован ровно настолько, чтобы всевозможными невероятными способами выставлять напоказ свою дикость.

Старость не любит спать; кажется, что чем длительнее связь человека с жизнью, тем менее привлекательно для него все, что напоминает смерть.

И он, как и я, не знает, где таятся неизречимые ужасы, которые нам с ним дано учуять, но оба мы знаем, что где-то они существуют. Ибо многое в этом видимом мире постороено на любви, но невидимые сферы сотворены страхом.

Когда мы гоняемся за туманными тайнами своих грёз или бросаемся в мучительную погоню за демоническими видениями, какие рано или поздно обязательно начинают манить душу всякого смертного, когда мы преследуем их по всему этому круглому шару, они либо увлекают нас с собой в бесплодные лабиринты, либо награждают пробоиной и бросают на полдороге.

Ему нравилось стирать пыль со старых грамматик; это мирное занятие наводило его на мысль о смерти.

Мир, в котором мы живём, только и может держаться на взаимной выручке, так что нечего удивляться, если язычник помог христианину, а христианин поможет язычнику.

Каждому достается примерно одинаково – то есть, конечно, либо в физическом, либо в метафизическом смысле, и, таким образом, один вселенский подзатыльник передается от человека к человеку, и каждый в обществе чувствует скорее не локоть, а кулак соседа.

Когда подозреваешь что-нибудь неладное, иной раз случается, если ты уже вовлечен в это дело, что ты бессознательно стараешься скрыть все подозрения даже от самого себя.

Всякое смертное величие есть только болезнь.