И впредь запомни: дари щедро, проси смело. Не унижайся, не тешь самолюбие того, кто хочет с тобой поиграться.

— Себя выбирай, не других, — с лёгким укором обронила Яга. Она всё также сидела на лавке, словно с её вопроса прошло несколько мгновений, а не утекло несколько лет, как мне показалось. – Прежде чем чужую ношу брать, убедись, что своя не придавит.

Выбор. Такое простое короткое слово. Почему же оно такой тяжестью ложится на плечи?

— Свои желания надобно осознавать и удовлетворять! А то засунешь их под кровать пылиться, и выберутся они оттуда спустя пару сенокосов голодными тёмными чудищами…

— Когда говорим о любви, всегда подразумеваем влюблённость. А между тем самая крепкая любовь, ничем не рушимая, она – родительская.

— Не научишь ты его ничему.
Мы все трое повернули головы в его сторону.
— А я и не намерена учить. – Яга громко фыркнула. – Учит жизнь, а я у неё так, на побегушках.

Обжигающая горло сладость, смешанная с нотками горечи, — вот что такое мои чувства к Тиму.

Проплакаться – иногда лучшее лекарство, горькое, но необходимое.

— Огонь помимо тепла даёт свет. А где он, там и его обратная сторона – тень. Одно немыслимо без другого, как день и ночь.
<...>
— Люди забывают об этом, — продолжил Кощей, с кривой усмешкой поглядывая мне за плечо. – Они цепляются за свет и гонят от себя тьму, тем самым не принимая ровно половину и себя, и мира.

— Людские сплетни, как отрава, проникают в кровь, — со вздохом ответила Яга. Она выдержала небольшую паузу, что-то обдумывая, а затем, будто сплеча рубя, резко продолжила: — Вот ты думаешь, что тебя они не коснулись, но нет. Стоит лишь намёку появиться, и ты с готовностью вспоминаешь всё то, о чём шептались за спиной.

Запомни, девонька, слухами земля полнится не просто так. Припадёшь чутким ухом к сырой траве, услышишь и то, что хочешь знать, и то, что не хочешь. Не отмахивайся ни от первого, ни от второго. Знания – они всякие надобны. Никогда не догадаешься, какое пригодится.

— Один из главных ведьмовских уроков – это терпение. С такой силой, как у нас, сгоряча всякое можно навертеть… Сделаешь, остынешь, пожалеешь, а уже ничего не воротить. Поэтому первое, чему научить тебя надобно, — умению стоять и смотреть. Не бросаться что-то делать, а думать, выжидать, наблюдать.

Ясный спокойный взгляд Яги сказал не меньше, чем слова. Даже больше, потому что не был ограничен мучительным подбором формы, неизменно срезающей часть сути.

Что ни взмах руки, то отголосок танца, чарующего своей естественной, природной простотой: никакой искусственности, никакой лихо закрученной надуманности, за которой так любят скрывать пустоту.

Любое существо достойно вежливого обращения.