Разве когда-нибудь народы действуют во имя чего-либо другого, кроме своих интересов?
Призыв к свободе – это в то же время и призыв к эгоизму, так как свобода – это материальное благо, а рабство – это страдание. Бороться за хлеб, т.е. за жизнь своих детей, – ещё более священная цель, чем бороться за свободу. К тому же оба эти интереса смешиваются и образуют поистине лишь один интерес. Голод – это рабство. Разве свободны этот рабочий, этот крестьянин, которых нищета превращает в вьючных животных, эксплуатируемых фабрикантом и землевладельцем? Поговорите-ка с этими несчастными о свободе. Они вам ответят: свобода – это хлеб на столе.

Студенты, молодые люди, имеют право объединяться, чтобы направлять свои усилия на достижение общей цели, и они воспользуются этим правом. Что касается их цели, то она проста: для них это вопрос обеспечения того, чтобы июльская революция не была ложью; каждое здание, построенное Империей и Реставрацией, должно быть свергнуто, и поскольку ни один камень этого здания еще не упал, они будут неустанно работать, чтобы разрушить и разрушить его. Мы призываем к уничтожению университета. Мы призываем к уничтожению самой одиозной и вредной монополии страны, той, которая душит цивилизацию у ее истоков и которая является самым жестоким оскорблением, нанесенным человеческому разуму.

Революция определяет внутри социального организма мгновенный процесс реорганизации, сродни бурным сочетаниям элементов распавшегося тела, которые затем стремятся перестроиться в новую форму. Этот процесс не может начаться до тех пор, пока дыхание жизни оживляет старую совокупность. В результате идеи, которые могли бы воссоздать общество, никогда не обретут форму до тех пор, пока катаклизм, нанеся смертельный удар старому, дряхлому обществу, не освободит пленённые элементы, спонтанное и быстрое брожение которых организует новый мир. Все силы мысли, все величайшие усилия разума неспособны предвидеть это творческое явление, которое может вспыхнуть в любой данный момент. Можно приготовить колыбель, но не воплотить в жизнь долгожданное существо. Вплоть до момента смерти и возрождения доктрины, которые послужат основой будущего общества, остаются смутными устремлениями, далёкими и туманными проблесками. Они похожи на размытый и плавающий силуэт на горизонте, контуры которого невозможно определить или уловить человеческими усилиями.