Лежишь в Хургаде гадом гордо.
Лакей приветствует «Окей»!
Но лорду вдруг орех на морду,
Опустится из рук ветвей!
И нестандартный череп треснет…
Ты здесь, в трико, но далеко…
— Помчался в край, где мёд и песни!
Кокосовое молоко…
Читатель! Разве не занятно,
Что есть на спелом свете лбы,
Вскрывающиеся аккуратно
Тропической рукой судьбы?
...
Лупцуют подло, на рассвете,
Когда с подругой, у реки,
Уснёшь в траве, среди соцветий,
Семье и веку вопреки!

Шакал, и апостол, и снова алкаш!
Убит, пересоздан, и наш, и не наш!
Порежет тебя в пять минут на шашлык,
Суровый, и очень спокойный мужик.

Весь — Гришка Распутин! Но где борода?
Выходишь оттуда, — он входит туда!
Ударится оземь, — перо на крыло!
Кончается осень, — ему припекло!

К закату Герасим, — Левша на просвет!
В анфас безобразен, а в профиль, — поэт!
Ты выйдешь из роли, а он туда — шмыг!
Всерьёз обнуляется умный мужик!

То наш Гамаюн! Значит, их Алконост!
Тот вечный молчун, что смекалкою прост.
То Леннон и Ленин, юнец и старик.
Весьма подозрительный, — русский мужик!