Маргарита Симоновна Симоньян – цитаты

Если тебе что-то нравится, то будьте уверены, что на планете как минимум половине людей это не нравится.

Когда я слышу экспертов разных, которые говорят: «Надо договариваться, надо объяснять, это мы во всем виноваты, мы же не объясняли». Слушайте, как вы этим объясните, как вы горшку с цветами или засохшей рождественской елкой объясните что бы то ни было? Когда это просто «здравствуй, дерево»?

У нас был очень хороший разговор с Яковом Кедми о новом поколении. Мы не понимаем, чем так страшна идеология. Почему идеология такое страшное слово, что его даже в Конституции запретили. Почему мы сейчас упускаем момент, когда мы могли бы стать светочем новой-старой идеологии во всем мире? Ведь во что превращается мир? Всем антиутопистам от Замятина до Оруэлла и не снилось...
— К 2024 году идеология будет основным вопросом — реплика Вл. Соловьева.
Я надеюсь. Потому что никому из антиутопистов не снилось, что прилетит откуда не ждали. Что прилетит со стороны свободы. Что со стороны свободы придумают так называемую культуру отмены, или культуру исключения, современная форма остракизма, которая сейчас так распространена в США. Эта культура отмены уже сейчас привела мир к настоящему либеральному фашизму, который развивается все ярче. И я считаю, что мы просто обязаны не упустить свой шанс стать единственной в мире серьезной силой противодействия этому всему. Мы должны отстаивать настоящую свободу. Мы должны защищать свободу жить в том мире, в котором мы выросли, с теми традициями и ценностями, с которыми мы выросли, и свободу оставить эти ценности нашим детям.

— Сейчас идет нарратив, что все катится к большой войне. У Вас, как у женщины с потрясающей интуицией, есть такое ощущение?
— Нет. Это ощущение возникло после захода этих несчастных корабликов в наши воды. Оно резко усилилось. Я помню, что все: а-а-а-а, что это значит? Война?
Ну и что? Ну немножко постреляли, ну Путин не встретился с Трампом. И что теперь? Кина не будет.

Ты спрашиваешь (обращаясь к Владимиру Соловьеву) что умеет делать Америка. Америка умеет с разной степенью эффективности вмешиваться в дела других стран. У меня нет сомнений, что сейчас они вмешаются в успех распространения нашей вакцины. Уже есть информация, что скоро объявятся смерти от нашей вакцины, появятся фотографии. Они так делают всегда.

Свобода слова заканчивается там, где она покушается на права. Потому что есть не только свободы, а есть права. У нас у всех есть право на жизнь, есть право на безопасность, есть право на отсутствие гражданской войны, есть право спокойно воспитывать своих детей.

В. В. Путин — он ни разу не Николай второй. К счастью. Он не втягивается ни во что, во что он не хочет втягиваться. За 20 лет он ни разу не втягивался ни во что, что он не считал бы полезным для страны. Иногда кажется: вот так втягивают, сейчас втянется. Не втягивается. Поэтому ни революции, как с Николаем вторым, ни ядерной войны у нас слава Богу не будет.

Хорошо бы, чтобы наши элиты не были всецело ориентированы на Запад. Или всецело на Восток. Или куда бы то ни было, а только вовнутрь. Как говорил наш президент, о доме надо думать. И тогда ты не будешь ограничен ни в своих мнениях, ни в своих действиях, ни в принятии законов, ни в чем-то другом, страхом, что завтра ты можешь быть включен в какой-то санкционный список. Потому что если тебе этот санкционный список до фонаря, то и оглядываться на него ты не будешь.

— Что будем делать? [реплика Владимира Соловьева]
— Будем работать над своей абсолютно полной независимостью во всех отраслях. Что сложно, но не сделать этого нельзя. Любая зависимость в любой отрасли в той геополитической ситуации, в которой существуем сейчас мы, и существует весь мир, это предполагаемый заведомый проигрыш в будущей войне. Война — это не только когда стреляют, война разная. И понятно, что в войне, в которой стреляют, мы проиграть не можем по определению. Потому что мы ведущая мировая ядерная держава, и таких стрелялок, как у нас, ни у кого в мире, слава Богу, нет. А к тому времени, когда у них появится, у нас появятся еще другие стрелялки. Но мы зависимы во многих других сферах. Которые опасны. Одно дело, у нас не будет красивых платьев. Ничего страшного. Но у нас нет фармацевтической безопасности. И, конечно, нет информационной безопасности.