Европа, на мой взгляд, умирает, и называет трусость — толерантностью, бессилие — мультикультурализмом, и за это расплачивается, и отголоски этого будем мы хлебать... Но у нас просто другого пути нет! Другой путь — это вот взять, и всё, что было создано до сегодняшнего дня, включая Федора Михайловича Достоевского, Льва Николаевича Толстого и так далее — зачеркнуть, и впитать в себя абсолютно чужое, страшное, механическое, никогда не совмещающееся с Богом в человеке.

Когда речь идет о двух людях, у каждого из которых очень большая кнопка, гораздо лучше, чтобы они общались чаще, чем если они будут общаться реже. Очень важно в условиях холодной войны, когда генерал с одной стороны и генерал с другой стороны линии фронта могут смотреть друг другу прямо в глаза, обмениваться нормальными репликами и даже по-человечески относиться друг к другу, чтобы не было демонизации противника. Это — очень опасная вещь. Противник может быть очень серьезен, но демонизация затуманивает представление и ведет к ошибкам.

Новая эпоха наступает. Но наступление новой эпохи займёт ну минимум пятнадцать лет. Поэтому, нам и спешить нельзя и надо понимать, что эти пятнадцать лет, по крайней мере — первая половина из этих пятнадцати лет, пройдут в очень острой и жёсткой борьбе. Поэтому нужно понимать, что история на нашей стороне, подкручивать, помогать ей, но ломиться в дверь истории, мне кажется, не надо. И, по-моему, Си Цзиньпин крайне осторожен. Мы, как русские, иногда говорим гораздо более ярко и гораздо более сильно. У нас другой национальный характер — мы не купцы, мы воины, но нам в этой ситуации нужно действовать тоже достаточно осмотрительно. Впрочем, в последние годы мы стали действовать именно таким образом.

Китайцы, как мне кажется, вот сейчас понимают одну важную вещь, <...> есть понятие — союзник, который им не нужен, а Китай психологически, он ни в какие альянсы не входит... Там есть сторонники альянса с Россией, но это крайнее меньшинство. Но есть гораздо более важное для них, это безопасный сосед, тыл. Вот в этом смысле, оказывается, что кроме России никого и нет, потому что все соседи остальные Китай боятся. А страх — это самое неприятное, потому что когда ты боишься... Это толчок или к агрессии превентивной, или к предательству. Преимущество России, что мы Китая не боимся.

В чём принципиальная разница между сталинизмом и гитлеризмом? Между Сталиным и Гитлером? В том, что Гитлер исступлённо ненавидел гуманизм и прямо говорил об этом, а Сталин всячески отстаивал гуманистическую парадигму развития человечества. Поэтому, как Томас Манн говорил: со Сталиным мы можем найти общий язык, в отличие от Гитлера, на почве воли к улучшению человечества. Поэтому у Рузвельта был общий язык со Сталиным — это был язык гуманизма. Советский проект исступлённо гуманистичен, нацистский — исступлённо антигуманистичен. <...> Теперь они ненавидят Сталина именно за гуманистический вариант сильной власти, а антигуманистический — возносят. Каждый раз, когда низводится Сталин — поднимается Гитлер. Низведение Сталина нужно только для поднятия Гитлера и нацизма и антигуманизма, потому что сегодняшняя западная элита не знает как управлять миром гуманистически <...>, а отдать власть не хочет. Поэтому она управлять будет вопиюще антигуманистиченски, а для этого надо будет не только Сталина отбросить, но и Христа! Надо будет вернуться к таким формам несправедливости...