остывая, сложно писать слова,
мешает цельная голова.
лоскутки собраны, хороши.
нитками белыми сшиты.
никто никогда, кроме себя
самого, тебя не спасет.
не пройдет вера в сказки
и крестный ход.
даже если небо сошлось на том,
что его вспороли,
почему одни улыбаются,
а другие хоронят?
честно писать выходит от боли.
иначе слова застревают в горле.
хоть в ручке полный стержень чернил,
тетрадке везет — одно поле.
против ветра идти тяжело.
в ногу с ветром, увы, не умею.
найти себя самого
всего для людей труднее.
вдруг понимаешь, поставлена точка — все.
не удивляет свет, на кухне не греет газ.
подставляешь пальцы — не колется веретено.
и главное то, что так не в последний раз.
в попытке лечиться меняешь чаще места,
лица знакомых, сотрудников, увлечения.
край — это когда не одна из ста, а каждая.
множится знаменатель — не складывается значение.
Глупо ждать от перекрестков разбитого мира работы по правилам.
при нанесении ударов кувалдой в пространственно-временные рамки
ожидания не оправдываются, кредиты доверия обнуляются.
Каждый живет как знает.
Каждый идет как может.
Дорогой ты мой человек, ложись на руки уже и плач.
сколько было таких проблем от планируемых удач?
Не будем больше про жизнь, хватит, и сам держись.
не про октябрьский тонкий лед, а про идти, не смотря вперед.
Молчал надменно небесный рупор.
на город мерно спускалось утро,
и было слово в значении скупо,
и проступала во взгляде скука.
кольцо на правой вводило в ступор,
как будто рухнул над нами купол
совсем без звука.