Я не ощущаю шального темпа сегодняшней жизни, потому что привык к спокойному течению у себя в поместье, где с удовольствием развожу лошадей. И хочу сохранить это ощущение спокойствия. В иные дни говоришь себе: «Господи, как я счастлив!» А потом приходит следующий день — и в нем что-то новое и еще лучше. Думаю, жизнь — это ансамбль многих надежд.

Начинать творческий путь было трудновато, так как не всегда удавалось прибывать в гармонии со своей эпохой. Когда мы с Бельмондо пришли учиться на актерский в Парижскую консерваторию, то мало соответствовали тому времени и своим внешним видом, и манерой игры. Поэтому долго пришлось бороться за то, чтобы приняли нас и наши взгляды.

Со стороны кажется, что у меня все легко и беспроблемно, но это не всегда так. Жизнь полосатая. У меня были сложности в карьере из-за того, что всегда стремился поступать достойно.

Я всегда жил в гармонии с природой и давно свыкся с мыслью о неизбежности старости. Я не из тех, кто подтягивает кожу, красит волосы и бегает трусцой, желая отодвинуть старость. Это естественно, и нужно это принимать.

Мне просто необходимо каждые восемь-десять лет заниматься театральными проектами, чтобы не терять творческой формы. Только театр в состоянии дать ответ, что ты можешь как актер.

Если бы меня спросили, какое мое самое заветное желание, я сказал бы, что хочу остаться инфантильным стариком. Это было бы лучшим реваншем за того закомплексованного юнца, каким я был когда-то.