— Алло.
— Миша, это Эммануил Гедеонович.
— Какой Эммануил Гедеонович? А, здравствуйте, Эммануил Гедеонович. Я вас сразу узнал!
Смотри, какая смешная пипка!
— Дорогая Нонна! Дорогая Светлана!
— Я Лёля.
— Я помню. И, конечно, дорогая Виктория Александровна!
А они не знают о таком чудесном изобретении человечества, как сковородка с уже приделанным чапельником? В простонародьи — сковородка с ручкой.
— Сыграют все: демонстрации, голодовки. Не волнуйся.
— Это ж, наверное, очень дорого.
— Я тебя умоляю, они в театре вообще ничего не получают. Голодать будут за еду!
— Слушай, а Сергей Абрамов — это кто?
— Вик, ты чего? Вот же — пароход.
— Миша, вы спите?
— Что Вы!... Я никогда!... Я так, на минутку!..
— Остались неистраченные 56 рублей. Пересчитайте и распишитесь.
— Дай мне! На восстановление храма.
— Какого?
— Да хоть какого!
— Я дегустирую. Порция вот двадцать грамм. Пятьдесят сортов.
— Ну тогда ладно... Это же литр!
— Любопытно. Не распробовал.
— Запускай космонавта, и соедини меня с Мишей.
— Какого космонавта?
— Слушай, ты привыкай уже ко мне. Если израильская — то военщина, если советское — то шампанское, а если запускай — то космонавта.
— Выступаем обязательно. Там собирается весь генералитет округа.
— Я думаю так. Подберёмся к части ползком, снимаем часовых и незаметно выступаем. Слушай, а с воздуха нас прикрывают морально чайки. А! А!
— Мне всегда нравились остроумные мужчины.
— Да, мне тоже. В смысле, я имею в виду... Так, не надо смеяться...
— А что, поп. Не выпьешь ли ты за здоровье нашего атамана? Для проверочки, до дна!
— Испугать думаешь?! Меня, православного батюшку. И чем? Ху! За атамана!
— Во даёт!
— Ну ты, бать неистовый, Служитель культа...
— Ань, тебе Саша наверняка сказал, куда мы едем.
— Сказал, но я забыла. А, у меня ж записано.
— Ну так посмотри. Ань, ты что дура?
— А я сейчас не могу. Знаешь, а если тебя в пять утра растолкали бы? В смысле, по телефону разбудили...
— Значит, я думаю, так «по телефону» «растолкали»...
— Ну я что, виновата? Я тебе телефон давала в пять утра. Мы ж радионщики. а не пиаристы. Вот у меня Иннокентий Бутусов и Иннокентий. святой отец. И оба на четвёрку.
— Откуда у тебя вообще телефон священника?
— Бред. Как вы вообще собирались выступать? Пять раз по десять минут.
— Проповеди. У меня всё с собой. Кадило, молитвенник, Клобук даже есть, парадное облачение...
— А ванна зачем?
— Какая же это ванна, сынок? Это купель. Я и петь могу. Вот у меня даже балалайка есть.
— Бред. Паноптикум. Поп в ванне, играет на балалайке. В купели. Ну рубли, за паноптикум с балалайкой в ванне — это недорого.