Командир счастливой Щуки – цитаты из фильма

6 цитат
Командир счастливой Щуки
Год: 
1973
Страна: 
СССР
Жанр: 
боевик, военный
Режиссер: 

Фильм о моряках-подводниках Северного флота, осуществляющих в годы войны успешные боевые рейды в полярных широтах. За советской субмариной «Щ-721», потопившей немало вражеских кораблей, фашисты вели долгую охоту.

Строгов: — Ну, что думает комиссар?
Комиссар: — То же, что и командир.
Строгов:Правильно думает комиссар. Главное в профессии подводника — вовремя смыться!

<b>Строгов:</b> - Ну, что думает комиссар?
<b>Комиссар:</b> - То же, что и командир.
<b>Строгов:</b> - Правильно думает комиссар. Главное в профессии подводника - вовремя смыться!

Я давно плаваю комиссаром, Светлана Ивановна. Видел много людей. Вот бывает так: сойдутся два человека — оба кремни. Только искры летят. А на деле оказывается — нет ближе людей. И друг без друга им очень трудно жить на земле.

Я давно плаваю комиссаром, Светлана Ивановна. Видел много людей. Вот бывает так: сойдутся два человека - оба кремни. Только искры летят. А на деле оказывается - нет ближе людей. И друг без друга им очень трудно жить на земле.

Строгов: — Ну, вот скажи, комиссар, раз ты наперёд всё знаешь: где грань между авантюрой и оправданным риском?
Комиссар: — Вот Харадзе — на двадцать втором году жизни ты сумел убедить его, что он родился на десять дней раньше. Ну, рисковал ты там только одним тортом…
Строгов: — Ну, а если хоть на минуту предположить, что в базе стоящая добыча? А? А если там сам «Брэмберг»? Это тебе не тюлька — пятьдесят тысяч тонн. Разве такая цель не оправдывает риска? Ну, ответь честно, Виктор: вот ради «Брэмберга» зашёл бы ты в базу? Э-э… Ты только не хитри, комиссар: зашёл бы. Глаза выдают.
Комиссар: — Выдают, говоришь?
Строгов: — С головой, комиссар.

<b>Строгов:</b> - Ну, вот скажи, комиссар, раз ты наперёд всё знаешь: где грань между авантюрой и оправданным риском?
<b>Комиссар:</b> - Вот Харадзе — на двадцать втором году жизни ты сумел убедить его, что он родился на десять дней раньше. Ну, рисковал ты там только одним тортом…
<b>Строгов:</b> - Ну, а если хоть на минуту предположить, что в базе стоящая добыча? А? А если там сам «Брэмберг»? Это тебе не тюлька — пятьдесят тысяч тонн. Разве такая цель не оправдывает риска? Ну, ответь честно, Виктор: вот ради «Брэмберга» зашёл бы ты в базу? Э-э… Ты только не хитри, комиссар: зашёл бы. Глаза выдают.
<b>Комиссар:</b> - Выдают, говоришь?
<b>Строгов:</b> - С головой, комиссар.
<b>Строгов:</b> - Ну, вот скажи, комиссар, раз ты наперёд всё знаешь: где грань между авантюрой и оправданным риском?
<b>Комиссар:</b> - Вот Харадзе — на двадцать втором году жизни ты сумел убедить его, что он родился на десять дней раньше. Ну, рисковал ты там только одним тортом…
<b>Строгов:</b> - Ну, а если хоть на минуту предположить, что в базе стоящая добыча? А? А если там сам «Брэмберг»? Это тебе не тюлька — пятьдесят тысяч тонн. Разве такая цель не оправдывает риска? Ну, ответь честно, Виктор: вот ради «Брэмберга» зашёл бы ты в базу? Э-э… Ты только не хитри, комиссар: зашёл бы. Глаза выдают.
<b>Комиссар:</b> - Выдают, говоришь?
<b>Строгов:</b> - С головой, комиссар.

Комбриг Корнеев: — Кого другого решительности надо учить, тебя же, Алексей, прошу об одном: будь осторожнее! Осторожностьмать победы.
Строгов: — Была б осторожной — не стала б матерью. Я вас понял, товарищ комбриг.

<b>Комбриг Корнеев:</b> - Кого другого решительности надо учить, тебя же, Алексей, прошу об одном: будь осторожнее! Осторожность — мать победы.
<b>Строгов:</b> - Была б осторожной — не стала б матерью. Я вас понял, товарищ комбриг.

Светлана Ивановна: — А если серьёзно, Вы действительно верите в свою счастливую планету?
Строгов: — Если серьёзно, не верю ни в планеты, ни в кометы, ни в чёрта, ни в дьявола. Верю в самые простые человеческие понятия: верность, честность, дружбу. Нас ведь педагогике не учили, некогда было… Учили воевать. А вот пришёл командиром на корабль и понял, что одной морской наукой тут не обойдёшься. Вот представьте: стоят перед тобой полсотни человек и смотрят. Внимательно смотрят, что ты за птица, кому им верить, кого слушаться, кому теперь их судьбы приписаны – а судеб-то полсотни! И все они разные… Вот есть у нас, скажем, Пантюхин, сигнальщик. Сибиряк, моря никогда не видел, прямо из тайги на флот. Трудно ему было поначалу, приходилось иногда его подменять, отстаивал за него вахту. Может, оно и не по уставу, но… Зато я знаю: попроси Пантюхина в трудную минуту (даже не прикажи, а просто попроси) – он своим телом пробоину закроет… Так что это не только дисциплина, это что-то побольше. Наверное, это и есть счастье, счастье моё и корабля. Может, это и малые требования к счастью, конечно, но сейчас самые необходимые.
<...>
Светлана Ивановна: — Ну, вот я и пришла. Спасибо Вам за чудесный вечер, за хороший разговор. Давайте прощаться. [Строгов хочет её обнять] Не нужно, Алексей Петрович, я ведь знаю, догадываюсь, о чём вы сейчас подумали: новогодняя ночь, одинокая женщина, так жалостливо о своей судьбе рассказывает… Вам ведь завтра в поход, война всё спишет… А я не могу так, Алексей Петрович, понимаете? Не могу и не хочу. До свидания, счастливый капитан!
Строгов: — [пожимает ей руку] Спокойной ночи. Но поняли меня Вы совершенно неправильно, Светлана Ивановна. [хочет уйти]
Светлана Ивановна: — Алексей Петрович! Вспомните один совет.
Строгов: — Какой совет?
Светлана Ивановна: — Хороший, хотя и довольно банальный. С портсигара. Насчёт шуток… и остального.
Строгов: — А я не шучу. Не шучу, Светлана. Война началась, шутки кончились. [козырнув, уходит]

<b>Светлана Ивановна:</b> - А если серьёзно, Вы действительно верите в свою счастливую планету?
<b>Строгов:</b> - Если серьёзно, не верю ни в планеты, ни в кометы, ни в чёрта, ни в дьявола. Верю в самые простые человеческие понятия: верность, честность, дружбу. Нас ведь педагогике не учили, некогда было… Учили воевать. А вот пришёл командиром на корабль и понял, что одной морской наукой тут не обойдёшься. Вот представьте: стоят перед тобой полсотни человек и смотрят. Внимательно смотрят, что ты за птица, кому им верить, кого слушаться, кому теперь их судьбы приписаны – а судеб-то полсотни! И все они разные… Вот есть у нас, скажем, Пантюхин, сигнальщик. Сибиряк, моря никогда не видел, прямо из тайги на флот. Трудно ему было поначалу, приходилось иногда его подменять, отстаивал за него вахту. Может, оно и не по уставу, но… Зато я знаю: попроси Пантюхина в трудную минуту (даже не прикажи, а просто попроси) – он своим телом пробоину закроет… Так что это не только дисциплина, это что-то побольше. Наверное, это и есть счастье, счастье моё и корабля. Может, это и малые требования к счастью, конечно, но сейчас самые необходимые.
<...>
<b>Светлана Ивановна:</b> - Ну, вот я и пришла. Спасибо Вам за чудесный вечер, за хороший разговор. Давайте прощаться. [Строгов хочет её обнять] Не нужно, Алексей Петрович, я ведь знаю, догадываюсь, о чём вы сейчас подумали: новогодняя ночь, одинокая женщина, так жалостливо о своей судьбе рассказывает… Вам ведь завтра в поход, война всё спишет… А я не могу так, Алексей Петрович, понимаете? Не могу и не хочу. До свидания, счастливый капитан!
<b>Строгов:</b> - [пожимает ей руку] Спокойной ночи. Но поняли меня Вы совершенно неправильно, Светлана Ивановна. [хочет уйти]
<b>Светлана Ивановна:</b> - Алексей Петрович! Вспомните один совет.
<b>Строгов:</b> - Какой совет?
<b>Светлана Ивановна:</b> - Хороший, хотя и довольно банальный. С портсигара. Насчёт шуток… и остального.
<b>Строгов:</b> - А я не шучу. Не шучу, Светлана. Война началась, шутки кончились. [козырнув, уходит]
<b>Светлана Ивановна:</b> - А если серьёзно, Вы действительно верите в свою счастливую планету?
<b>Строгов:</b> - Если серьёзно, не верю ни в планеты, ни в кометы, ни в чёрта, ни в дьявола. Верю в самые простые человеческие понятия: верность, честность, дружбу. Нас ведь педагогике не учили, некогда было… Учили воевать. А вот пришёл командиром на корабль и понял, что одной морской наукой тут не обойдёшься. Вот представьте: стоят перед тобой полсотни человек и смотрят. Внимательно смотрят, что ты за птица, кому им верить, кого слушаться, кому теперь их судьбы приписаны – а судеб-то полсотни! И все они разные… Вот есть у нас, скажем, Пантюхин, сигнальщик. Сибиряк, моря никогда не видел, прямо из тайги на флот. Трудно ему было поначалу, приходилось иногда его подменять, отстаивал за него вахту. Может, оно и не по уставу, но… Зато я знаю: попроси Пантюхина в трудную минуту (даже не прикажи, а просто попроси) – он своим телом пробоину закроет… Так что это не только дисциплина, это что-то побольше. Наверное, это и есть счастье, счастье моё и корабля. Может, это и малые требования к счастью, конечно, но сейчас самые необходимые.
<...>
<b>Светлана Ивановна:</b> - Ну, вот я и пришла. Спасибо Вам за чудесный вечер, за хороший разговор. Давайте прощаться. [Строгов хочет её обнять] Не нужно, Алексей Петрович, я ведь знаю, догадываюсь, о чём вы сейчас подумали: новогодняя ночь, одинокая женщина, так жалостливо о своей судьбе рассказывает… Вам ведь завтра в поход, война всё спишет… А я не могу так, Алексей Петрович, понимаете? Не могу и не хочу. До свидания, счастливый капитан!
<b>Строгов:</b> - [пожимает ей руку] Спокойной ночи. Но поняли меня Вы совершенно неправильно, Светлана Ивановна. [хочет уйти]
<b>Светлана Ивановна:</b> - Алексей Петрович! Вспомните один совет.
<b>Строгов:</b> - Какой совет?
<b>Светлана Ивановна:</b> - Хороший, хотя и довольно банальный. С портсигара. Насчёт шуток… и остального.
<b>Строгов:</b> - А я не шучу. Не шучу, Светлана. Война началась, шутки кончились. [козырнув, уходит]
<b>Светлана Ивановна:</b> - А если серьёзно, Вы действительно верите в свою счастливую планету?
<b>Строгов:</b> - Если серьёзно, не верю ни в планеты, ни в кометы, ни в чёрта, ни в дьявола. Верю в самые простые человеческие понятия: верность, честность, дружбу. Нас ведь педагогике не учили, некогда было… Учили воевать. А вот пришёл командиром на корабль и понял, что одной морской наукой тут не обойдёшься. Вот представьте: стоят перед тобой полсотни человек и смотрят. Внимательно смотрят, что ты за птица, кому им верить, кого слушаться, кому теперь их судьбы приписаны – а судеб-то полсотни! И все они разные… Вот есть у нас, скажем, Пантюхин, сигнальщик. Сибиряк, моря никогда не видел, прямо из тайги на флот. Трудно ему было поначалу, приходилось иногда его подменять, отстаивал за него вахту. Может, оно и не по уставу, но… Зато я знаю: попроси Пантюхина в трудную минуту (даже не прикажи, а просто попроси) – он своим телом пробоину закроет… Так что это не только дисциплина, это что-то побольше. Наверное, это и есть счастье, счастье моё и корабля. Может, это и малые требования к счастью, конечно, но сейчас самые необходимые.
<...>
<b>Светлана Ивановна:</b> - Ну, вот я и пришла. Спасибо Вам за чудесный вечер, за хороший разговор. Давайте прощаться. [Строгов хочет её обнять] Не нужно, Алексей Петрович, я ведь знаю, догадываюсь, о чём вы сейчас подумали: новогодняя ночь, одинокая женщина, так жалостливо о своей судьбе рассказывает… Вам ведь завтра в поход, война всё спишет… А я не могу так, Алексей Петрович, понимаете? Не могу и не хочу. До свидания, счастливый капитан!
<b>Строгов:</b> - [пожимает ей руку] Спокойной ночи. Но поняли меня Вы совершенно неправильно, Светлана Ивановна. [хочет уйти]
<b>Светлана Ивановна:</b> - Алексей Петрович! Вспомните один совет.
<b>Строгов:</b> - Какой совет?
<b>Светлана Ивановна:</b> - Хороший, хотя и довольно банальный. С портсигара. Насчёт шуток… и остального.
<b>Строгов:</b> - А я не шучу. Не шучу, Светлана. Война началась, шутки кончились. [козырнув, уходит]
<b>Светлана Ивановна:</b> - А если серьёзно, Вы действительно верите в свою счастливую планету?
<b>Строгов:</b> - Если серьёзно, не верю ни в планеты, ни в кометы, ни в чёрта, ни в дьявола. Верю в самые простые человеческие понятия: верность, честность, дружбу. Нас ведь педагогике не учили, некогда было… Учили воевать. А вот пришёл командиром на корабль и понял, что одной морской наукой тут не обойдёшься. Вот представьте: стоят перед тобой полсотни человек и смотрят. Внимательно смотрят, что ты за птица, кому им верить, кого слушаться, кому теперь их судьбы приписаны – а судеб-то полсотни! И все они разные… Вот есть у нас, скажем, Пантюхин, сигнальщик. Сибиряк, моря никогда не видел, прямо из тайги на флот. Трудно ему было поначалу, приходилось иногда его подменять, отстаивал за него вахту. Может, оно и не по уставу, но… Зато я знаю: попроси Пантюхина в трудную минуту (даже не прикажи, а просто попроси) – он своим телом пробоину закроет… Так что это не только дисциплина, это что-то побольше. Наверное, это и есть счастье, счастье моё и корабля. Может, это и малые требования к счастью, конечно, но сейчас самые необходимые.
<...>
<b>Светлана Ивановна:</b> - Ну, вот я и пришла. Спасибо Вам за чудесный вечер, за хороший разговор. Давайте прощаться. [Строгов хочет её обнять] Не нужно, Алексей Петрович, я ведь знаю, догадываюсь, о чём вы сейчас подумали: новогодняя ночь, одинокая женщина, так жалостливо о своей судьбе рассказывает… Вам ведь завтра в поход, война всё спишет… А я не могу так, Алексей Петрович, понимаете? Не могу и не хочу. До свидания, счастливый капитан!
<b>Строгов:</b> - [пожимает ей руку] Спокойной ночи. Но поняли меня Вы совершенно неправильно, Светлана Ивановна. [хочет уйти]
<b>Светлана Ивановна:</b> - Алексей Петрович! Вспомните один совет.
<b>Строгов:</b> - Какой совет?
<b>Светлана Ивановна:</b> - Хороший, хотя и довольно банальный. С портсигара. Насчёт шуток… и остального.
<b>Строгов:</b> - А я не шучу. Не шучу, Светлана. Война началась, шутки кончились. [козырнув, уходит]
Пояснение к цитате: 

Светлана Ивановна имеет в виду надпись на портсигаре Строгова: «Шути, любя, но не люби, шутя».

Нет вашей любимой цитаты из "Командир счастливой Щуки"?