Он тихий парень, скромный. Ну по пьяной лавочке чего не бывает конечно, ну там прирежет кого, кого порежет, ну так, немного... одного-двух не больше. А свое отсидит, опять тихий, опять скромный.
У меня душа горит на этих подлецов!
Скажи, откуда в людях хамство? Когда оно прекратится?
Мне метры нужны, понимаешь, метры, метры, метры, будь они не ладны, метры мне нужны!
— Просто рай...
— Как-то произнесли вы это слово «рай» не очень весело.
А у вас... А здеся... Ха-а. Вышел в коридор — жги, что хочешь!
Счастье!! Во!! Я и говорю — счастье! Куда ж от своего счастья убегу?! Зачем мне это?!
Ой, дамы и господа, мы ж с вами не попрощавши… Ой, что это с вами случивши? Что-то вы в лице переменивши? Вы никак заболевши…
Мой любимый возраст, любимые мои горячие сердца...
А мне плевать! Я ведь могу звякнуть и два раза!
Два старых корешка. Проверенные товарищи. Мы вместе с ними в одном институте психиатрии лежали.
Ой, старший-то мой, Альбертик, что ведь отмочил, что он отмочил, не знаешь, а... Темнота... Ооой... Женился он.
Это верно, красивая. Глазки маленькие, морда — во, как арбуз.
Голосистая, чё ей не петь-то, она любой красноармейский ансамбль переорёт. Бюст у нее большой, понимаешь, ни одна гимнастёрка не влазит — она б у них запевалой была.
Двадцать два квадратных литра! Ээ... метра!
Ну, ничего, не графья... Как-нибудь протиснитеся.
- 1
- 2