Одного я прошу, как и прежде:
Чтобы жить и дышать,
И любить, и мечтать,
Пусть меня не оставит надежда.

Как вы любили кости мыть артистам
За водку и за низкую мораль —
И в личной жизни, мол, у них нечисто,
И часто, мол, спиваются, а жаль...
Как вам не стыдно? Уберите лапы!
Не смейте лгать и верить тем, кто лгал,
И тихо встаньте, и снимите шляпы
Пред тем, кто вас сегодня развлекал.

Да и люди, хоть видели мало хорошего,
Точно так же доверчивы, как в старину:
Точно так же беспечно взирают на прошлое
И считают последней любую войну.

Улыбайся,
Даже если ты в ловушке,
Даже если ты на мушке.
Время пробует меня на зуб.

Он умел только то, во что верил, а как же иначе?

Пусть умрут вновь и вновь
И мечта и любовь
Остается в живых лишь надежда...

Сейчас вас будут развлекать искусством,
Сегодня просто плановый концерт.
На два часа вы станете добрее,
Быть иль не быть — решите в пользу «быть».
Чтоб ни о чем потом не сожалея
Уйти домой и все, к чертям, забыть...

А Мечта, не снижая полета,
До заветной до цели достала.
И, достав, воплотилась во что-то,
Но мечтой уже быть перестала.
И осталась Надежда последней
По дороге бредет, как и прежде.
Пусть умрут вновь и вновь и мечта и любовь
Пусть меня не оставит надежда.

А над городом живет Бог.
Сорок тысяч лет, — и все сам,
Но, конечно, если б он смог,
Он бы нас с тобой отдал нам...

Да я человек! Проверьте по фамилии!
Я — царь природы, гражданин Земли!
Но стойло мне уже определили
И полмешка колючек принесли.
И понял я, что спорить будет хуже,
Но до того досадно стало мне,
Что я вдруг плюнул как-то по-верблюжьи,
И горб нарисовался на спине...

Где вы теперь, мои братья и сёстры по школе,
Нас всех разметало по нашему краю,
Служат в конторах, участвуют в конкурсах,
Делают выставки, честно содержат семью,
Только вот я, до сих пор, на гитаре играю,
Когда это кончится право на знаю.
И эту песню играя, вас всех вспоминаю,
И сильно скучаю, а значит — люблю.

А Любовь покоряла пространства,
Все стремилась к изменчивой цели,
Но не вынесла непостоянства
И ее уберечь не сумели.

Если в комнате твоей — ночь,
Притаился по углам мрак,
Нету сил прогнать его прочь,
Позови, я расскажу как.

Такое вы видали, ох, едва ли!
Стою, не чую под собой земли:
Меня вчера верблюдом обозвали
И выводы под это подвели.
И это мненье утвердилось свыше,
Я бился в двери с криком: «Наших бьют!»
Кивали мне, но слушали, не слыша,
Поскольку я отныне был верблюд.