Знаешь, из тысячи глаз,
Смотревших на это небо,
Я запомнила только твои.
Глупые.
Глупые. В 16 глотают таблетки чтобы забыть. В 80 — чтобы помнить.
Очень больно, когда тот кто ушел однажды возвращается.
Когда вообще возвращаются люди, с которыми раньше что-то связывало, а со временем все ниточки оборвались, теплые вечера превратились в одинокие утра, общие песни позабылись, фильмы стерлись, фотографии пожелтели. И живешь, запоминая новые номера телефонов, письма отправляя на другие адреса, и в гороскопе, опубликованном в газете, кроме своего знака, мимолётным взглядом, вместо привычного зимнего смотришь весенний отчет. И очень, очень горько (в животе, в горле, в голове) становится, когда человек, с которым у тебя была своя маленькая жизнь, вдруг возвращается — просто потому что ему так захотелось — и кричит с порога: «Привет, я здесь!» или «Теперь я снова тут!» и «Я никуда не уйду!». И так хочется по-свойски улыбнуться, и улыбаешься же. Но только и остается разговаривать на отвлеченные темы, а на вопрос «что нового» или «как дела» молчишь и не находишь, что сказать — все уже обговорено с людьми, которые были перманентно рядом, либо произошли такие события, которые старому знакомому будут либо неинтересны, либо не будут никаким боком касаться. И продолжаются эти «а, помнишь...», «как ты был без меня?», «давай сделаем то-то». Встретимся завтра.
Пожалуйста, если вы однажды ушли — не возвращайтесь.
Забавная особенность женской памяти заключается в том, что теперь совершенно невозможно представить, как это вдруг было тогда, когда его не было.
Love, smiles and emotions
У меня очень плохая память. Вечно забываю имена, лица, числа, маршруты. Но когда дело коснулось тебя, тут моя память сыграла со мной злую шутку, и я запомнила абсолютно все. Лицо, голос, глаза, запах, как ты куришь, смотришь в окно, слушая музыку, не можешь спокойно сидеть и всегда отстукиваешь ритм, пьешь кофе, смотришь на меня, улыбаешься, нервничаешь, когда куда-то опаздываешь, ругаешься, когда ведешь машину...
... Память — это то что никто не может отнять у странника, и это пожалуй, единственное, что он мог им предложить...