— Я никогда не заморачивался на эту тему, и не пытался подогнать поведение под личность. Учился и развивался. Не хотел терять гибкость мышления, как это происходит у обычных людей, и старался остаться в воображении вечным ребёнком. Детям легче приспосабливаться к новым обстоятельствам. И только дети бывают по настоящему счастливы. А если заковать себя в рамки социальных стандартов поведения, то придётся отказаться от счастья. А зачем вообще стремиться к чему-то, если по любому будешь несчастным? Люди хотят денег, власти, славы, потому что думают, что это путь к счастью. Но счастье это состояние души, а не набор атрибутов материализма и социального статуса. Истинно счастливый человек и в тюрьме будет счастлив и свободен духом. А несчастному и свобода станет страшнее пыток. Понимаешь что я за человек?
— Очень мудрый человек. Человек без возраста. [ Он медленно кивнул.]

Я просто знаю, что есть кто-то несоизмеримый со мной в понимании всего, я в это верю. Когда я похоронил мать, я Его проклял. Я захлебывался слезами, соплями: почему Он мне не помог? Но когда я отказался от Него, я стал совсем одинок. Вера не нуждается в доказательствах. Вера и наука — в разных плоскостях. Наука — очередной виток заблуждений, а вера абсолютна. Я пытался отказаться от Бога, но увидел бессмысленность, конечность, гнусность жизни. И тогда вернулся к Богу.

Как же жизнь похожа на пласты окаменелости. Разные пласты наслаиваются друг на друга, создавая собственную историю человека, историю, которую может прочесть любой, при условии, что он станет археологом и постепенно будет аккуратно сметать кисточкой породу, выделяя из неё важные элементы. Это настолько утомительно, что этим может заняться только тот, кому ты действительно дорог. Так происходит изучение человека. Так ты стремишься понять его. Без этого никак, а те, кто говорят о каких-то взаимосвязях и не делают этих раскопок — лицемеры. Под кивок головы они изображают понимание тебя, но на самом деле не представляют, чем продиктованы твои поступки.