Она смелее многих, и это возбуждало. Ей определенно нравился наш разговор, нравился антураж сложившегося диалога и теперь, мысль о посещении мероприятия меня не угнетала. Когда отец бросил мою горячо любимую матушку, то я как ребенок хотела помочь ей зализать раны, но она казалась гордой и в чем-то даже злопамятной. И хотя я была целью ее ежедневной бомбардировки моего обвинения со стороны мамы, возможно поэтому нашла убежище в объятиях отца. К чему я это? В детстве мне очень нравилась книга по воспитательным методам и нравоучениями о Мэри Поппинс и Виктория чем-то напоминал мне строгую домоправительницу. Вдруг ее изящная кисть потянулась к лямке моего платья, и она игриво поправила ее подняв выше с плеча, а мне почему-то стало стыдно...стыдно за то, что оказалась перед ней в одежде, словно пойманная маленькая девочка за руку за примеркой мамочкиных нарядов. Ее серо-голубые глаза были так близко, были чертовски притягательными, глубокими, что на секунду я словно перестала думать, слышать, словно прыгаю с головой в ее бездонный омут, во что-то манящее, притягательное и от того оно кажется опасным. Надо было прощаться, но что-то держало меня возле нее, словно невидимый поводок. Глаза...да ее глаза меня не отпускали, словно продолжали вести со мной разговор, но без слов. Я сделал к ней шаг вперед и медленно потянулась губами к нежной щеке, но этот поцелуй получился не таким сексуальным, как я хотела, а вышел обычный чмок от чего в легком румянце я быстро развернулась и собиралась убежать от своих опасных мыслей, и странных желаний о которых так ясно говорили мои глаза. Нельзя. Нельзя целоваться с незнакомой женщиной посреди дамской комнаты....

Я продолжала восхищаться выдержкой Росс. Перед ней постоянно проносится вихрь событий, а она, словно не замечая всего этого продолжает быть хозяйкой Пандоры... Казалось бы, когда все что тебе нужно — это просто сделать шаг движения, но только она сохраняет свое хладнокровие среди тех кто вешается на ее мужа, как самые настоящие шлюшки, но она остается верна своим принципам и обещаниям. Я не видела таких выдержанных женщин ранее. Когда уже дошел до самого края, когда одной ногой ты над пропастью под горьким названием «измена», когда вторая нога уже стоит на носочке и готова оторваться от земли, чтобы упасть, и когда ей стоит сделать один неаккуратный вздох и упасть — она его не делаем. Росс каким-то волшебным образом находит силы не совершить измены. Силы? Нет... Смелости. Да, у нее хватило смелости не упасть в свободное падение, а остаться верной себе и своему партнеру, своему делу, а не падать по воли похоти.