Я вдруг подумала, что этот круговорот: меня освещает свет его спальни, а его — свет моей. Я видела Дэвиса лишь потому, что он мог видеть меня. Мы лежали в зернистом серебряном свете, и от страха и радости такого бытия казалось, что мы на самом деле находимся не в своих кроватях, а в каком-то неощутимом месте, почти что в сознании друг друга. Близость тел в реальной жизни не могла сравниться с этой близостью.