Я научился забывать. Я забываю всё так же быстро, как узнаю, и в каждый миг времени я на самом деле знаю не особо много. Нет ничего и никого, что я хотел бы знать. Я не обдумываю великие загадки жизни. Не думаю, что они вообще есть, а если есть, так что ж. Я не думаю, когда мне предстоит умереть. Я не читаю книг, не смотрю телевизор, не хожу в кино. Я только работаю, гуляю и сижу. Я не чувствую той ненависти к людям, как прежде. Не помню, когда перестал. Я не помню, когда я перестал чем-либо гордиться или ощущать превосходство над другими. Я никому не говорил, что люблю их, кроме своих родителей, а сказал я им тогда лишь потому, что они мне так сказали, и я решил, что фразу бы неплохо повторить. Я ничего не чувствовал, когда говорил это. Любовь никогда не казалась мне необходимостью. Я просто двигаюсь, живу дальше. Наблюдаю смену времён года, прохожу мили, переживаю время.
Похожие цитаты
— Кирилл, это ты?
— Нет, это дружная, порядочная... Э-э-э... Среднестатистическая российская семья.
— Привет, Анжелочка! Просто Иван Давидычу нужно снять предвыборный ролик для регионов, а у нас дома снимать мы не можем.
— Да, потому что фраза «Мы обычная, порядочная, среднестатистическая семья» на фоне позолоченых плинтусов не очень проговаривается, понимаешь?
— И Какого это, когда тебе восемьдесят. Герлоф? — спросила Карина на этот раз.
— Какого? Неподвижно… сижу и сижу. Сегодня надо было бы пойти в церковь... Не пошёл.
— Я имею ввиду, как вы ощущаете свой возраст? Чисто физически?
— Можете попробовать, — усмехнулся он и поднял руку. — Заткните уши ватой, наденьте неудобные башмаки и толстые резиновые перчатки, а потом замажьте очки вазелином — и вам тоже будет восемьдесят три.
Когда мне исполнилось сорок, я расстался с идеей, что способен на все. Внезапно я понял одну из прописных истин жизни: время невозможно повернуть назад, жизнь моя кончается. Разумеется, я знал это и раньше, но осознание этого в сорок стало совершенно новым опытом. Теперь я понимаю, что фраза «исключительно одаренный парень» была всего лишь походным знаменем, что «одаренность» — это иллюзия, а «исключительность» бессмысленна и что я сам шагаю в ногу со всеми остальными людьми по дороге к смерти.