Иногда так остро вдруг понимаешь, что вне зависимости от времён и масштаба личности чувства не изменяются – любовь, разочарование, отчаяние.
Мы сплёвываем ту же горечь, что сводила рот людям три века назад, и та же нежность расплавляет кости и растворяет мысли нынешней девочке, как и какой-нибудь восьмисотлетней давности даме, влюбленной в менестреля. Трубадура. Трувера. Миннезингера, наконец.