Непротивленье, панове, мерзко.
Это мне — как серпом по яйцам!
Как Аристотель на дне колодца,
откуда не ведаю что берется.
Зло существует, чтоб с ним бороться,
а не взвешивать в коромысле.
Всех скорбящих по индивиду,
всех подверженных конъюнктивиту, -
всех к той матери по алфавиту:
демократия в полном смысле!
14 января 1967 года
Раздается в лесу топор дровосека.
Поваляюсь в сугробе, авось остыну.
Ничего не остыну! Вообще забудьте!
Я помышляю почти о бунте!
Не присягал я косому Будде,
за червонец помчусь за зайцем!
Пусть закроется — где стамеска! -
яснополянская хлеборезка!
Непротивленье, панове, мерзко.
Это мне — как серпом по яйцам!
Как Аристотель на дне колодца,
откуда не ведаю что берётся.
Зло существует, чтоб с ним бороться,
а не взвешивать на коромысле.
Когда я спросил, кто она, она мне отвечала: «Я сестра всех скорбящих».
Эпидемия конъюнктивита растет на глазах.
…там место отсчёта моего времени, там место вечной связи моей жизни с праматерью Землёй и синим куполом июньского Неба, с парящим ястребом в середине. Здесь я учился сеять рожь, косить траву и петь песни. И куда ни заводила меня судьба, я всегда мог представить себе дом о трёх окнах по лицу, в котором я родился, две липы под окнами, студёную речку Молохту за ними и мать, идущую от речки к дому с полными ведрами на коромысле.