Плоский рельеф стал неинтересен.
Как ни крути, с высоты видней.
Горы прекрасны, пусть нужно залезть на них,
Море волшебно в любой из дней.
Волжские степи, я вам изменила?
Волга родная, тебя предала?
Я вас люблю и всегда любила.
Я ваша дочь – навсегда, навсегда.
Вы в моих генах, органах, тканях,
Сердце, закатах... Мой ангел в пути.
Вы каждый день в моих воспоминаньях.
Вырастили и сказали: «Лети!».
Целовались.
Плакали
И пели.
Шли в штыки.
И прямо на бегу
Девочка в заштопанной шинели
Разбросала руки на снегу.
Мама!
Мама!
Я дошла до цели...
Но в степи, на волжском берегу,
Девочка в заштопанной шинели
Разбросала руки на снегу.
Человек без сюрприза внутри, в своём ящике, неинтересен.
Волга была пустынна, как в те полумифические времена, когда к ее песчаным берегам подходила конница Чингис-хана поить коней из великой реки Ра. Зеркальная ширина медленно уносилась в каемке песчаных обрывов, заливных лугов, поросших зелеными тальниками. Редкие селения казались покинутыми. На восток уходили ровные степи, в волны зноя, в миражи. Медленно плыли отражения облаков.