Родила Европа в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверушку.
То ли баба, толь мужик,
То ли немец, толь таджик
Сиськи, попа, борода
В общем вышла ерунда.
Разукрашена, небрита
Странный образ трансвестита
Серьги, кольца, каблуки
И страшнее Баб Яги…
Голосом мужским вещает,
Видом всем своим смущает.
Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку.
Ты хотел стать богом, а превратился в ИХ ручную зверушку.
Представь себе мышонка, чужеземец. Мышонка, которого смыл штормовой поток, — милостиво кивнул ему правитель. — Мышонок может сдаться, утонуть, быть разбитым о камни. А может решительно бороться и выплыть на гребень потока, нестись вперед на его высоте. Мышонок никогда не сможет одного: остановить этот поток. Ты понимаешь меня, ведун? Все эти люди здесь потому, что мне понадобились их жизни. Они могли засесть в своих городках и тихо сдохнуть там, борясь за право меня предать, или вместе со мной выйти на битву и сражаться, добывая честь и славу. Они не могли одного, чужеземец. Отсидеться в стороне. Когда идет поток, он заливает мышиные норки. Без радости, без злобы. Заливает, и всё. Потому что это поток.